Джонни повернулся к мальчику, чувствуя злость – и любопытство.
Мальчик выглядел дружелюбно, смотрел с интересом – и как-то потерянно. Он был темноволосый, худой, стройный, с большими глазами; черные жесткие волосы лежали на голове, точно шапка. Когда он заговорил, оказалось, что у него странный акцент; и он говорил как-то неуверенно, будто боялся или стеснялся.
– Привет, – сказал он.
Джонни Стивенс встал, и стружки с его колен упали в траву.
– Ты чего с Бастером сделал, а? – сурово спросил он.
– Я… я не знаю. Просто собаки меня не любят. Я не хотел его пугать, извини.
Джонни сердито свел брови.
– Ничего ты его не напугал, – проформы ради возразил он. – Просто он увидел что-то на дороге.
– Меня, – тихо объяснил новичок.
Джонни повернулся к дому. Бастер, наклонив морду до земли, по-прежнему прижав уши, осторожно выглядывал из-за угла. Новый мальчик тоже взглянул туда, и Бастер исчез, словно его дернули за задние лапы. Через секунду Джонни услышал, как когти пса протарахтели по крышке погреба на той стороне дома – значит, Бастер побежал в поле позади, где он всегда прятался, когда получал трепку.
Джонни нахмурился еще сильнее.
– Ты кто?
– Ковач. Привет.
Джонни не ответил – только подозрительно изучал новичка.
– Что ты делаешь? – минуту спустя спросил Ковач.
– Не знаю, – ответил Джонни. Ответ прозвучал довольно глупо, и он добавил: – Может, тросточку. Или удочку. Значит, Ковач? А дальше?
– Бела.
– Чуднóе имя.
– А как тебя зовут?
– Джонни Стивенс.