– Привет, Джонни, – с надеждой повторил Ковач.
– Привет, – кисло ответил Джонни.
Ковач Бела подошел к краю дороги – тут был небольшой откос из камня и пронизанной корнями земли, а за ним – лужайка фермы Стивенсов. Тут он остановился, точно ждал приглашения. Тень его, такая же тощая, легла на откос.
Джонни опять сел, продолжая хмуриться. Он ничего не сказал.
Ковач, полуобернувшись, через плечо посмотрел на дорогу. Похоже, он жалел, что остановился.
Потом оба мальчика перевели взгляд на двух малиновок – они гонялись друг за другом, прыгая по ограде на той стороне дороги. Летняя жара качалась на золотых головках колосьев в поле за оградой и лоснилась на буро-зеленых боках пригорков, обступивших ложбинку, бывшую когда-то дном заводи.
Джонни вновь взялся за нож и палку.
– Ты что, из семьи, которая купила старую ферму Бурманов? – спросил он.
– Да.
– Вы на той неделе переехали, да? Я про это слыхал.
– Да.
Малиновкам надоело скакать по ограде, и они, мелькая крылышками, над самыми усиками колосьев полетели через поле.
– Мы там играли, – пробурчал Джонни. – На ферме Бурманов. Теперь, наверно, нельзя будет… раз вы туда переехали.
Ковач Бела промолчал.
– В силосной башне у нас было разбойничье логово, – обвиняющим тоном добавил Джонни.
– В силосной?..
– Ты что, не знаешь, что это?
Ковач помотал черной головой.
– Круглая такая, большая, похожая на здоровенную жестяную банку. Ты, похоже, глупый, а?
Ковач прикусил губу и молча посмотрел на Джонни грустными темными глазищами.