Перед тем как усесться за стол, Велислав налил в кружку немного вина, смочил в нем пальцы, а потом стряхнул капли в устье печи. Туда же он бросил, предварительно мелко раскрошив их, несколько хлебных кусков.
Вслед за ним то же самое проделали и остальные. Так люди отдали честь и хвалу богу огня Агуне, который сейчас дал им пищу и обогрел. Ну, а домовому, который, как известно, есть в каждом жилье, и живет под печкой, Добромил налил в маленькое блюдо сладкого квасу и положил рядом моченое яблоко.
— Это тебе, батюшка домовой. Прости, что нет молока и каши. Не гневись, пожалуйста. Не готовили.
Первые кружки выпили молча, в память о погибших товарищах, затем Борко, на правах добывшего кабанчика охотника, достал широкий охотничий нож и разделал поросенка на большие части.
— Вот, берите, какой кусок на кого смотрит. — Парень сглотнул слюну: — А мне уж что останется…
— Останется, останется, Борко, — захохотал Прозор, — на всех хватит, не переживай!
Любомысл молчал. Потягивая квас, старик смотрел на друзей. Румяный, широконосый Борко, с лукаво — веселыми глазами, ловко и неприметно прибрал к своим рукам лучшие куски кабанчика; весело похрустывал хрящиками. Серьезный, подбористый Милован, чем-то неуловимо схожий с Борко, чуть хмурил разлетистые брови, был молчаливо-строг, ел не выбирая. Добромил быстро освоился: улыбался, поглядывая на вендов, не забывая жевать сочное мясо. Прозор и Велислав ели молча: по давней привычке всегда настороже. Покой — покоем, но даже во время еды надо держать ухо востро: ночь еще не кончилась. И они не дома, не в Виннете, а все еще в Древней Башне. А на другом берегу Ледавы Гнилая Топь. И пока на ней тихо. Но это только сейчас: неизвестно, что еще скрывается в древнем болоте, упырь южных морей не просто так появился в далекой северной реке.
Кабанчика съели в полной тишине. Только раздавался треск ломаемых костей и слышалось легкое урчание Прозора.
Когда венды убрали всего поросенка, сделали небольшой передых.
— Любомысл, — взяв в руки узкогорлый кувшин и наполняя кружку фризонским напитком, молвил Прозор, — расскажи, что-нибудь интересное. Знаешь, я и не знал, что ты так много видел. Только прошу, не надо ничего страшного говорить. Мне так кажется, что на сегодня вполне достаточно всякого такого, — дружинник пошевелил в воздухе пальцами.
— Да, Любомысл, — поддержали Прозора Борко и Милован. — Если можно, то без страхов, пожалуйста… Ты же Добромилу страшных сказок не рассказываешь.
— Конечно, не рассказываю, — весело откликнулся Любомысл. — Я вообще-то его разным разностям учу, ну и попутно, когда придется, всякие занятные случаи из своей жизни вспоминаю. А уж страшны эти истории, иль нет — не мне судить. Говорю только то, в чем сам твердо уверен.
— А вообще ты много стран видел? — спросил Прозор. — Вот знаешь, я иногда в корчму захожу, которую не так давно рядом с пристанью построили. Так вот, там разные корабельщики собираются, но знаешь, Любомысл, никто, так как ты, не может ничего интересного поведать. Корабельщики и купцы все про барыш, да про ураганы которые пережили. Скучно… А может, они не видели ничего, вот им и сказать нечего.
— Нет, Прозор, — возразил Любомысл, — каждый мореход может тебе много чего занятного порассказать! Все дело в том, как его разговорить, для этого особое умение нужно. Хочешь научу? Вот когда ты с ними беседу заводил, угощал чем — нибудь?
— Да вроде как нет, просто подсаживался. У каждого свое угощение есть, они же вроде люди не бедные, а что?..
— Ну вот, тут ты и ошибся в самом главном… Человек, после того, как его море побьет, как опасностей избежит — отдохнуть должен. Вот мореход и идет в корчму. Там вино, водка, прочее хмельное. Да и народ там такой же собирается — отчаянный… Только вот принято, понимаешь ли, со своим угощением подсаживаться, да беседу заводить… Если, конечно, хочешь чего-нибудь интересного послушать и узнать, а так… — Любомысл пренебрежительно махнул рукой. — Без угощения сочтут, что ты просто скупердяй знатный, и дел с тобой иметь после этого не захотят. Тут ведь не подношение важно — а внимание. Моряки народ не жадный, спускают все одним махом, — ведь неизвестно, что завтра в морских далях их поджидает. Вот тебе и весь ответ: подсаживайся с угощением, да не скупись. Много чего узнаешь. Так, предводитель? — обратился Любомысл к задумчиво слушавшему Велиславу. — Я прав?
— Прав, Любомысл. Мореходы — они вообще народ особый…
— Слушай, Любомысл, — неожиданно спросил Прозор, — а ты сам-то, сколько лет по морям скитался? Сколько годков мы с тобой уже знакомы, а ведь ты ни разу про свою жизнь толком не рассказывал.
Старый мореход прищурил глаза:
— Много, очень много лет скитался, Прозор. Так уж выпало… Хотя будь моя воля — я конечно никогда в жизни не пошел бы ни в какое море. Но вот, повезло… или не повезло. Может потом, как-нибудь, все вам расскажу. Не сейчас…
ebooksa