Чужой выбор

- Я люблю вас так, как верный и преданный слуга должен любить своего господина. Я почитаю вас, как отца моего сына. Я всей душой предана вашим интересам и покорно приму любое ваше решение.

- Стало быть, в тебе нет той слепой всепоглощающей страсти, что заставляет забыть себя, гонит вперед, словно дикое животное, подчиненное инстинктам?

- Мне жаль, если мои слова причинили вам боль. Но я обещала всегда говорить вам правду, - тихо ответила она.

Сабир вздохнул и встал. Краткая минута слабости прошла, перед женщиной вновь стоял властитель - гордый, надменный, сильный, беспощадный.

- Ценю твою честность, - в глубине его глаз проскочило и тут же исчезло затаенное разочарование.

- Мне уйти? - Арселии явно испытывала неловкость.

- Нет, отчего же, останься, - его губы скользнули по ее щеке, нежно прикоснулись к самому уголку рта. - То, что между нами нет любви, не означает, что меня не тянет к тебе. Ты - как пьянящий аромат весенних цветов, и ты принадлежишь только мне - без остатка.

Когда страсть императора, наконец, насытилась, на небе уже горели звезды. Арселия тихо встала с роскошного ложа, покрытого прохладным цветным шелком, стараясь не потревожить спящего. Во сне Сабир нравился ей больше, чем днем - с его лица исчезало высокомерие, морщинки между бровями разглаживались, губы переставали кривиться в презрительной усмешке. Он был красивым, по настоящему, дикой, звериной красотой. Крепкое тело, четкие линии скул, носа, подбородка. Самый желанный и недостижимый мужчина во всей империи.

Арселия знала, что завтра утром он примет из ее рук чашку крепко сваренного, темного, горького, бодрящего напитка. Проведет пальцами по ее хрупкой шее, груди, талии, уже почти такой же тонкой, как до беременности. Подарит поцелуй, возможно, вновь овладеет ее телом, ведь оно принадлежит ему по праву сильного, по праву господина.

И забудет о ней, лишь только шорох ее одежд растает за дверью. Завтра ночью на его ложе взойдет другая, а на следующую - третья. Так было, так будет, так должно быть. И во всем мире, возможно, лишь круглая луна могла понять всю тоску первой наложницы императора.

31. Любимый брат

В кабинете императора было тихо, тепло и по-своему уютно. В камине потрескивали дрова, в которые слуги заботливо подкладывали тонкие щепки, дающие пряный терпкий аромат. На столах горели свечи, окна были плотно зашторены - сиятельный не любил ночные ливни и шумный ветер, это отвлекало его от раздумий.

На небольшом столике у камина слегка парил чайник с бодрящим напитком, на серебряном подносе рядом лежали нетронутые сладости.

Сабир любил работать по ночам, когда поток обязательных встреч, наконец, иссякал, а три назойливых секретаря растворялись в дворцовых недрах. Охрана у дверей знала, что императора не стоит беспокоить всем подряд, а потому в ночные часы в святая святых доступ был лишь у пары самых близких человек, да и те появлялись редко.

Среди дворцовой стражи пост у кабинета считался почетным, но хлопотным. Ни отлучиться, ни переброситься словом, ни поддаться искушению опереться плечом о стену и вздремнуть было нельзя ни при каких обстоятельствах. У Сабира было какое-то удивительное чутьё. Стоило кому-то из стражников хоть на секунду отвлечься от созерцания картины напротив кабинета, как раздавался негромкий удар в гонг - сиятельный вызывал охрану к себе, чтобы немедленно отправить боги знают куда со странными поручениями.

Иногда приходилось мчаться через весь город и поднимать на ноги заспанного старика-стихийника, давно покинувшего пост дворцового мага, но по прежнему пользовавшегося благосклонностью императора. В другой раз требовалось срочно собрать какие-то неведомые документы в архивах, в третий - немедленно принести горячего вина. Для подобных поручений в конце концов выделили штат из нескольких посыльных, камердинера, дежурного библиотекаря и повара, разместив их всех тут же, в небольшой каморке рядом. Император требовал - его пожелания выполнялись немедленно.

Впрочем, сегодня ночью Сабир был полностью поглощен изучением писем. Сиятельный хмурил лоб, переворачивая страницу за страницей, но чтение не прекращал. Сиф Йона, глава тайной службы Золотой Империи, собрал внушительные сведения о некоторых представителях старой знати. Грязные заговорщики и предатели, они лелеяли надежду рано или поздно сместить сиятельного, приведя к власти кого-то более нейтрального.

Кого-то… Император точно знал, о ком именно речь. Сабир в раздражении отложил письма Сифа и вернулся к другой стопке листов, прочитанной и выученной едва ли не наизусть. Это были отчеты о поездке Ундеса Чагатай Шона. Сначала они были предсказуемы и даже в чем-то скучны. Однако чем дольше посол оставался в гостях, тем запутаннее становились его письма, а потом и вовсе зияла пустота. Было ещё две коротких записки от шпиона, живущего в Кина-Тиате. Он не имел доступа в замок, однако в городе мог собрать все слухи, которые только существовали. Выходило, что план императора с треском провалился.

Сабиру нужно было во что бы то ни стало добиться от Недоре проявления верноподданнических чувств, дабы заткнуть слишком болтливые рты в Золотых Землях. Император хотел обеспечить мир и покой еще на несколько лет, чтобы собраться с силами для решительного противостояния.

Ради этого он даже был всерьез готов жениться на женщине, которую прежде ни разу не видел, да и к тому же, потерявшей невинность до брака. Сабир знал, что это произошло не по ее вине, но все равно брезгливо морщился при одной мысли о том, как девушка взойдет на его ложе. Да, про леди Виалу говорили, что она умна и красива, но в вопросах императорского брака ценнее было другое - она могла дать трону стабильность. Подобными возможностями не разбрасываются.