— А что же студенты испытывали в Мари-Кане? — удивлённо поинтересовалась профессор-гидролог Вионэла. — И как они туда спустились без соответствующего снаряжения?
— Они не спускались. Туда погрузился опытный образец глубоководного иммолога, разработанного ими. И этот робот попутно произвёл видеозапись, транслируя её наверх — для отчёта. Но, очевидно, не выдержав высокого давления, он погиб, — пояснил архивариус. — Так было написано в заключении.
— Наверное, вспышка — это и есть момент его аннигиляции, — предположил кто-то.
— Именно так, — кивнул Жанэн. — Удивительно только, что там могло вспыхнуть? Ведь иммолога просто смяло. Мог быть разброс деталей, но не огонь. Впрочем, возможно, это дефект плёнки.
— Выходит, иммолог был сделан и погиб, всё же, не зря, — заметила Танита. — У нас есть хоть что-то о Мари-Кане. Хоть и не лучшего качества.
— Да, и это "что-то" выглядит весьма туманно! — фыркнул профессор Боэн. — И так снято, что не видно ни одной рыбёшки!
— А, может, их там нет — этих рыбёшек? — выдвинула кто-то предположение.
— Но-но! Рыбёшки есть везде! — рассердился Боэн. — Вы сами скоро в этом убедитесь!
— Превысокочтимый академик Жанэн, а как вы считаете — почему раньше так мало уделялось внимания Мари-Кане? — спросила профессор Вионела. — Я тоже пыталась найти хоть какие-то данные о ней, но всё тщетно.
— Сам удивляюсь, — развёл руками Жанэн. — Ведь это глубочайшая впадина на нашей планеты и при этом она — самое неосвоенное пространство на ней. Я не удивляюсь тщетности ваших поисков, уважаемая профессор. Даже мы — архивисты, историки, археологи — приложив огромные усилия, увы, потерпели полный крах. Давненько у меня не было столь неудачного проекта, выполняемого по поручению Учёного Совета. И интуиция мне подсказывает, что и вашей экспедиции будет непросто, — задумчиво проговорил Жанэн. — Практически в этой впадине ещё никто не был. Не считая погибшего иммолога, мир его праху. Она таит немало загадок и, надеюсь — готовит вам немало открытий, находок и невероятных артефактов. Жаль, что я не могу отправиться вместе с вами, — почти улыбнулся он. — Но моя работа больше относится к камеральной обработке, чем к полевым исследованиям. И, надеюсь, с вашей героической помощью скоро у меня её будет более чем достаточно. Я думаю, с этим прекрасно справится ваша команда и археологи экспедиции, среди которых и мой лучший ученик — досточтимый профессор Вотэн Викуни. — На этих словах профессор Вотэн привстал и смущённо поклонился. Мог ли он стоять во весь рост в присутствии этого гения?
— Благодарю вас, превысокочтимый академик Жанэн! — растроганно сказал он. — Надеюсь, мы оправдаем ваши надежды.
— И всё же, превысокочтимый академик! Есть ли объяснение тому, что кадры о Мари-Кане едва не затерялись? — снова принялся за свои каверзы профессор Боэн. — Что за безалаберность? Что в лоонском университете себе позволяют! Почему эти ценные кадры о Мари-Кане не были переданы в архивы музеев?
— Я рад, что они там завалялись, уважаемый профессор! Съёмки сделаны две тысячи витков назад практически детьми, будущими инженерами-кибернетиками, — отозвался Жанэн. — И не представляли для них никакой ценности. Их целью и задачей являлось лишь создание испытательной модели глубоководного иммолога, которая оказалась неудачной. Обработка и сохранение произведённой иммологом съёмки не входила в сферу их задач. Студенты просто приложили её к отчёту — для списания потраченных на изготовление иммолога материалов. А срок хранения подобных отчётов давно истёк. Странно, что за это время их никто не удосужился выкинуть. Слава Древним Мудрецам, что есть такие разгильдяи, уважаемый профессор! Удивительно и то, что эта любительская дискета довольно неплохо сохранилась.
— Выходит — нам ещё повезло, высокочтимый академии Жанэн? — удивился кто-то.
— О, да! Как видите, и у архивариусов бывают свои экспедиции в неизведанное, — усмехнулся академик Жанэн. — Разыскивая сведения о Мари-Кане, нам с доктором Донэлом пришлось обследовать огромное количество документов, в которых упоминалась Мари-Кана, перерыв архивы и музеи нашей планеты и не только. И вот это — весь наш скудный улов. Мари-Кана — глубочайшая впадина планеты — на протяжении миллионов витков была феноменально незаметна, не привлекая внимания учёных. Потрясающе! Есть лишь съёмки впадины, случайно произведённые со спутников. Но и на них её дно едва различимо. Нам пояснили: то-ли их маршрут проходит как-то не так, то-ли камеры спутников направлены не тем образом. Но Мари-Кана и тут выскользнула из зоны внимания и осталась феноменально обделённой интересом моллюсков.
— А что говорят учёные?
— В научных кругах сложилось мнение, что изучение Мари-Каны является абсолютно бесперспективным делом, — ответил академик. — Очевидно — из-за распространённого мнения, что на больших глубинах нет жизни. К тому же, свою роль сыграло то, что в древние времена существовал строгий запрет на погружение в пучины Мари-Каны.
— Вот как? Почему? — раздались голоса.
— Об этом ведомо лишь Древним Мудрецам, — пожал плечами академик Жанэн. — Я нашёл в древних указах правительства Итты лишь какие-то странные угрозы, туманно намекающие на страшные опасности, таящиеся в глубинах Мари-Кане. И повторялись они на протяжении не одной тысячи витков. И этот запрет, очевидно, накрепко зафиксировался в сознании иттян.
— Думаю, в то время — при отсутствии соответствующего глубоководного оборудования — Мари-Кана действительно представляла опасность для жизни моллюсков, — заметил доктор технических наук Хорэн, техник-механик экспедиции. — Вспомните хотя бы бедного иммолога.
ebooksa