— Пойдем со мной, — предложила старушка. — Я знаю эти места. Куда тебе надобно?
— Мой дом за горой, — отвечала вдова.
— Тогда идем вместе! Мне тоже туда.
— Вот спасибо, — обрадовалась вдова. — А я уж не знала что делать.
— Тут я пройду и с закрытыми глазами. Не отставай!
Старуха пошла впереди, вдова поспешила следом.
Теперь, когда страхи исчезли, женщина вдруг почувствовала, что продрогла до костей.
— Куда это ты ходила? — спросила, шагая вперед, старуха.
— К родным, помогала печь моти. Говорили мне: «В горах ночью страшно, побудь у нас до утра», — да гостинец несу ребятишкам, рисовые лепешки, вот и спешу, — отозвалась вдова.
— Так у тебя есть лепешки? Прости меня, старую, с утра во рту маковой росинки не было. Дай мне одну лепешечку!..
Лепешки у женщины были завязаны в узелке, узелок — на плече. Маловато лепешечек, но одну, пожалуй, не жалко. Спасибо старухе, дорогу показывает.
— Трое у меня ребятишек, и маловато лепешечек, да поделюсь, спасибо вам за доброе дело. — Женщина остановилась и, прижав узелок к груди, нащупала две лепешки. А старуха уже тянула к ней свою желтую руку.
— Вот спасибо, — прошамкала старушонка и вновь зашагала вперед, жуя на ходу лепешку. Спустя некоторое время она обернулась:
— Дай мне еще лепешечку. В животе совсем пусто, уж ты прости меня, старую.
Женщина готова была убить бесстыжую старушонку, но, побоявшись, что та бросит ее на полпути, достала из узелка еще две лепешки.
— Остальное я отнесу ребятишкам, так что больше дать не могу, не обессудь.
Старуха ласково улыбнулась и пошла дальше. Но вскоре снова остановилась:
— Доченька, уж прости меня, старую, есть больно хочется. Ноженьки не идут…
У вдовы так руки и зачесались.
— И не проси, бабушка! Детишкам несу ведь, ждут не дождутся они…