Зов предков

Волков посмотрел на здоровяка борца с огромным интересом, после чего сказал:

— Странный ты, очень даже странный, Потапов. Есть в тебе что-то загадочное, что ты один лишь понимаешь. И я уж не говорю о твоем непонятном положении: вроде из простых, но поднялся высоко. Может ты и преотличный борец, но кто-то же дал тебе возможность взлететь, кто-то из сильных, кто у власти крепко сидит, и с кем не поспоришь, а то себе дороже, иначе не защищал бы ты честь России матушки!

Потапов испытующе посмотрел на молодого дворянина, уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но его вдруг перебил Орлов:

— Не говори глупостей, Владимир. Уверяю тебя, что Миша лишь своею богатырской силой добился сей славы, и многим это не нравится, но и почитатели среди высоких особ тоже имеются. Но нет в этом никакой тайны, поэтому совсем ты не туда бредешь в своих рассуждениях. Так что не будем ломать комедию, а, может, лучше займемся делом! Не так ли, Дрейк?

Английский лорд, наблюдающий за этим разговором очень внимательно, лишь хмыкнул, затем с интересом посмотрел на Орлова, потом на Потапова и, вдруг подмигнув обоим, сказал:

— Ну что ж, пусть секреты каждого до поры до времени останутся скрытыми, хотя в таком месте скрывать что-то весьма чревато, — Алистер сделал паузу, а затем, показав рукою на ступени пирамиды, что в этот момент с таким интересом изучал Генри Рой, добавил. — Прошу вас вперед, господа синие мундиры.

Орлов побледнел, желваки на лице Потапова заходили ходуном, и даже Владимир взглянул на товарищей каким-то странным, как показалась Аманде, недоверчивым взглядом. Но что означают эти слова, девушка не знала, а спросить времени не выдалось, так как Алексей вдруг усмехнулся, хлопнул Михаила по широкому плечу и сказал:

— Ну что ж, пошли, брат, публика ждет.

И с гордо поднятой головой Орлов двинулся к ступеням пирамиды, а затем, не задумываясь, ступил на черный с красными прожилками камень, отчего тот вдруг засиял еще ярче. Потапов шагнул следом за приятелем, затем двинулись несколько солдат, сопровождавшие очнувшегося Рябова, после чего уже и сам Дрейк сделал первые шаги по черным ступеням, за ним молчаливой тенью, как всегда, мистер Бирн. Отец и дочь шагнули было следом, но Владимир вдруг схватил девушку за руку и шепнул:

— Держитесь поближе ко мне и старайтесь ступать только след в след по моим шагам.

— Я не понимаю вас, сэр, — произнес профессор Фокс.

— А меня и не надо понимать, — отмахнулся Волков. — Просто делайте, как я говорю, профессор, и если не заботитесь о себе, то хотя бы подумайте о своей дочери.

Генри Рой в страхе сглотнул, но Владимир уже развернулся на месте и двинулся вслед за остальными.

— О чем это он, дочка? — пролепетал мистер Фокс.

— Не знаю, отец, — произнесла Аманда — Но впервые в жизни мне хочется сказать: прислушайся к этому русскому, он знает, что делает.

И мисс Фокс двинулась следом за Владимиром.

Генри Рой было замешкался, но оставшиеся служивые подтолкнули его в спину, и профессор побрел вслед за остальными, то и дело останавливаясь, присматриваясь к черному камню пирамиды и с восхищением восклицая.

И вот, наконец, ступени окончились, и все оказались на небольшой площадке. Здесь наверху бушевал сильный пронизывающий насквозь ветер, он раскачивал макушки деревьев, находящиеся гораздо ниже вершины пирамиды, отчего создавалось впечатление, будто это вовсе и не великаны сосны, а качающаяся на ветру трава.

— Надо скорее идти внутрь, — поежилась Аманда. — А то мы тут окоченеем.

— Не спеши, дочка, — произнес Генри Рой, рассматривающий черную арку прохода в лоно древней, как само время, гробницы. Впрочем, профессора больше заинтересовал не сам проход, который как отметил про себя Владимир, Айеши не совсем умело восстановили после взрыва, устроенного Мартином, а письмена и рисунки, изображенные вокруг арки.