Институт

Калиша кричала о своём презрении, но Люк не мог, как бы сильно ему не хотелось. В душе он мог кричать что угодно, но не вслух. Он не знал, будет ли от его секретов какая-то польза, но он знал, что в стенах того, что Джордж Айлс справедливо назвал гадюшником, появились трещины. Если бы он использовал эти секреты — и свой якобы исключительный интеллект — в качестве монтировки, он, вероятно, мог бы расширить одну из этих трещин. Он не знал, возможен ли побег, но если бы нашёл способ, побег стал бы только первым шагом на пути к большей цели.

«Обрушить это на них, — подумал Люк. — Как Самсон после того, как Далила хитростью обрезала ему волосы. Обрушить и раздавить их. Раздавить всех до единого».

В какой-то момент он провалился в глубокий сон. Ему снилось, что он был дома, а мама с папой были живы. Это был хороший сон. Отец попросил его не забыть выкатить наружу мусорные баки. Мама пекла оладьи, а Люк поливал их ежевичным сиропом. Отец съел одну, пока смотрел утренние новости на «Си-Би-Эс» — с Гейлом Кингом и симпатичной Норой О’доннелл, — а затем ушёл на работу, поцеловав Люка в щёку, а Эйлин в губы. Хороший сон. Мама Рольфа везла своих мальчиков в школу, и когда посигналила перед домом, Люк схватил свой рюкзак и побежал к двери. «Эй, не забудь деньги на обед!», выкрикнула его мама и протянула их ему, только это были не деньги, а жетоны. В этот момент он проснулся и понял, что в комнате был кто-то ещё.

29

Люк не смог разглядеть, кто это, потому что в какой-то момент, должно быть, выключил лампу, хотя и не мог этого вспомнить. Он услышал тихое шарканье ног рядом со столом, и сперва подумал, что это один из санитаров пришёл забрать ноутбук, потому что всё это время они мониторили его, а он, дурак, думал обратное. Полный дебил.

Его пронзила ярость. Он не столько встал, сколько вскочил с кровати, намереваясь схватить того, кто явился к нему в комнату. Пусть незваный гость бьёт его, колотит или использует свою сраную электродубинку, но Люк вернёт ему, по крайней мере, пару хороших ударов. Они могли не понять истинной причины такой реакции, ну и ладно. Главное, что знал Люк.

Только это был не взрослый человек. Люк налетел на кого-то маленького и сбил его с ног.

— Ай, Люки, нет! Не бей меня!

Эйвери Диксон. Эйвестер.

Люк нащупал его, помог встать и довёл до кровати, где включил лампу. Эйвери выглядел испуганным.

— Господи, что ты тут делаешь?

— Я проснулся и испугался. Не могу связаться с Ша, потому что они забрали её. Поэтому пришёл сюда. Можно я останусь? Пожалуйста?

Это была правда, но не вся. Люк понял это с такой ясностью, что остальные его «озарения» теперь казались туманными догадками. Потому что Эйвери был сильным ТП, гораздо сильнее Калиши, и прямо сейчас Эйвери… скажем так… вещал.

— Можешь остаться. — Но когда Эйвери начал забираться на кровать, Люк сказал: — Нет-нет, сначала сходи в туалет. А то написаешь мне в кровать.

Эйвери не возражал, и вскоре Люк услышал звук булькающей в унитазе мочи. Довольно продолжительный. Когда Эйвери вернулся, Люк выключил свет. Эйвери прижался к нему. Было приятно не находиться одному. Даже замечательно.

Эйвери прошептал ему на ухо:

— Жаль, что так случилось с твоими мамой и папой, Люк.

На пару мгновений Люк потерял дар речи. Но потом прошептал:

— Вчера на игровой площадке вы с Калишей говорили обо мне?

— Да. Она сказала прийти. Сказала, что будет отправлять тебе письма, а я буду почтальоном. Можешь рассказать Джорджу и Хелен, если думаешь, что это безопасно.