Институт

Мишель.

Ещё одно имя в списке.

Люку не потребовалось много времени, чтобы удостовериться в своей догадке, что именно этим людям поручалось привозить новых ТП и ТК. Группа «Эмеральд» находилась в гостиной, и когда Люк стоял снаружи, в десятый раз читая плакат о гигиене, он услышал, как один из мужчин сказал, что им нужно по-быстрому смотаться в Миссури и забрать «посылку». На следующий день к их растущей группе постояльцев западного крыла присоединилась растерянная четырнадцатилетняя девочка по имени Фрида Браун.

— Я не должна быть здесь, — сказал она Люку. — Это ошибка.

— Было бы неплохо, — ответил Люк, затем объяснил ей, как получать жетоны. Он не был уверен, уловила ли она, но со временем поймёт. Они все понимали.

4

Казалось, никто не был против, что Эйвери почти каждую ночь спал в комнате Люка. Он был почтальоном и доставлял Люку письма от Калиши из Задней Половины — послания, которые приходили телепатическим путём, а не через ПССШ[75]. Факт убийства его родителей был ещё слишком свеж и болезнен, чтобы эти письма могли вывести Люка из состояния полузабытья, хотя новости, содержащиеся в них, не переставали от этого быть тревожными. А ещё они были информативными, хотя Люк мог бы обойтись без этой информации. В Передней Половине детей тестировали и наказывали за неповиновение; в Задней их заставляли работать. Использовали. И, судя по всему, потихоньку изводили.

Фильмы вызывали головные боли, которые от раза к разу были всё дольше и невыносимей. По словам Калиши, Джордж после перевода был в порядке, просто напуган, но после четырёх-пяти дней воздействия точек, фильмов и болезненных уколов, у него тоже начались головные боли.

Фильмы показывали в небольшом кинозале с мягкими удобными креслами. Они начинались со старых мультфильмов про Дорожного бегуна, Багса Банни, Гуфи и Мики. Затем, после разогрева, начиналось настоящее шоу. Калише казалось, что фильмы были короткими, не более получаса, хотя трудно было сказать точно, потому что она «плыла» во время просмотра, а после у неё болела голова. И так было у всех.

В её первые два раза дети из Задней Половины получили двойную порцию фильмов. В первом центральным персонажем был мужчина с редеющими рыжими волосами. Он носил чёрный костюм и водил блестящую чёрную машину. Эйвери попытался показать эту машину Люку, но Люк получил лишь мутный образ — возможно, это был максимум того, что могла послать Калиша. И всё же он подумал, что это, должно быть, лимузин или седан, потому что пассажиры рыжего мужчины всегда сидели сзади. В основном одни и те же, в основном пожилые белые мужчины, но был один молодой, со шрамом на щеке.

— Ша говорит, у него есть завсегдатаи, — прошептал Эйвери, когда они с Люком лежали в кровати. — Она говорит, это Вашингтон, О. К., потому что мужчина проезжает мимо Капитолия и Белого дома, и иногда видно этот большой каменный шпиль.

— Монумент Вашингтона.

— Ага, он самый.

Ближе к концу фильма рыжий менял костюм на обычную одежду. Дети смотрели, как он катается на лошади, потом качает маленькую девочку на качелях, затем с этой девочкой ест мороженное на скамейке в парке. После этого на экране появился доктор Хендрикс, держа в руке незажжённый бенгальский огонь.

Во втором фильме был человек в том, что Калиша назвала арабской повязкой, вероятно имея в виду куфию. Он был на улице, потом в уличном кафе пил из стакана чай или кофе, потом произносил речь, а потом крутил маленького мальчика, держа его за руки. Один раз его показывали по телевизору. Фильм заканчивался доктором Хендриксом, держащим в руке незажжённый бенгальский огонь.

На следующее утро Ша и остальным показали мультфильм «Сильвестр и Твити», после которого последовал пятнадцати— или двадцатиминутный фильм про рыжеволосого водителя. Потом был обед в столовой Задней Половины, где были бесплатные сигареты. Днём им показали Порки Пига, а после него — араба. Каждый фильм заканчивался доктором Хендриксом и незажжённым бенгальским огнём. Вечером были болезненные уколы и мерцающие огни. Затем их отвели обратно в кинозал, где они двадцать минут смотрели на автокатастрофы. После каждой на экране появлялся доктор Хендрикс, держа в руке незажжённый бенгальский огонь.

Люк, убитый горем, но не глупый, начал понимать. Это было безумием, но не безумнее способности иногда знать, что творится в головах других людей. Кроме того, это многое объяснило.

— Калиша думает, что отключилась и видела сон, когда показывали автокатастрофы, — прошептал Эйвери Люку в ухо. — Только она не уверена, был ли это сон. Она говорит, что дети — она, Ники, Айрис, Донна, Лен, кто-то ещё — стояли в этих точках, обнявшись и прижавшись друг к другу головами. Говорит, там был доктор Хендрикс и в этот раз он зажёг бенгальский огонь, и это было страшно. Но пока они стояли вместе, обнимая друг друга, их головы не болели. Но она говорит, что это мог быть сон, потому что она проснулась в своей комнате. Комнаты в Задней Половине не такие, как наши. Их запирают на ночь. — Эйвери замолчал. — Я не хочу больше говорить об этом, Люки.

— Ладно. Засыпай.

Что Эйвери и сделал, а Люк ещё долго не мог заснуть.