Институт

— Ага, — сказал Люк, услышав «был». И подумал: «Мы никогда его больше не увидим».

Она схватила его за шею и прильнула своим лицом к его лицу так неожиданно и резко, что они стукнулись лбами.

— Не смей так говорить!

— Извини, — сказал Люк, гадая, что ещё она могла уловить в его мыслях. Он надеялся, что немного. Надеялся, что она была слишком расстроена из-за этих краснорубашечников[72], которые забрали Ники в Заднюю Половину. То, что она сказала дальше, значительно успокоило его на этот счёт.

— Они брали образцы? Так ведь? Ты в бинтах.

— Да.

— Эта темноволосая сучка, так? Ричардсон. Сколько?

— Три. Один с ноги, один с живота, один между рёбер — этот больнее остальных.

Она кивнула.

— Они взяли образец с одной из моих грудей — что-то вроде биопсии. Было очень больно. Но, что если они не берут? Что, если они засовывают внутрь? Они говорят, что берут образцы, но они постоянно обо всём врут!

— Ты о трекерах? Зачем, если есть это? — Он дотронулся пальцем до чипа в ухе. Оно больше не болело — теперь чип был просто частью Люка.

— Не знаю, — с грустью ответила она.

Люк залез в карман и достал баночку с таблетками.

— Они дали мне это. Может, тебе стоит принять одну. Думаю, она тебя успокоит. Поможет уснуть.

— «Окси»?

Он кивнул.

Она потянулась к баночке, но тут же отдёрнула руку.

— Дело в том, что я не хочу одну, не хочу две. Я хочу их все. Но, думаю, я должна пережить то, что сейчас чувствую. Думаю, так будет правильно. А ты как думаешь?

— Не знаю, — ответил Люк, и не солгал. Всё это было как-то сложно. И не важно, насколько умным он был, — он был всего лишь двенадцатилетним ребёнком.

— Иди, Люк. Я хочу погрустить одна.