Институт

— Я в порядке, — ответил Тим. — Не спускай с них глаз, Венди. — Он посмотрел на Люка. — Это ты сделал?

— Это исходило не от меня, а прошло через меня, — сказал Люк. Потому что теперь у них есть время (немного). И поскольку ему было любопытно, он спросил: — Каково это?

— Как сильный порыв ветра.

— Конечно, сильный, — сказал Люк. — Теперь мы сильнее вместе. Так говорит Эйвери.

— Маленький мальчик.

— Да. Такого сильного, как он, у них не было долгое время. Может, годы. Не знаю точно, что случилось, но думаю, они засунули его в иммерсионный бак — учитывая, что этот околосмертный опыт усиливает огни штази, только без всяких ограничивающих инъекций.

— Я не совсем понимаю.

Люк, казалось, не услышал его.

— Уверен, это было наказание за то, что он помог мне сбежать. — Он кивнул в сторону фургона. — Миссис Сигсби должна знать. Это даже может быть её идея. Как бы то ни было, но это аукнулось. Вероятно, потому-то они и взбунтовались. Дети из Палаты А получили реальную силу. Её разблокировал Эйвери.

— Но силы не достаточно, чтобы выбраться из ловушки.

— Пока что, — сказал Люк. — Но, думаю, у них получится.

— Почему? Как?

— Вы навели меня на мысль, когда сказали, что у миссис Сигсби и Стакхауса должны быть свои боссы. Я должен был сам догадаться, но я не заглядывал так далеко. Возможно, потому что родители и учителя — это единственные «боссы», которые есть у детей. Если есть другие боссы, то почему не может быть других Институтов?

На парковку въехала машина, проехала мимо них и исчезла, моргнув красными огнями. Затем Люк продолжил.

— Может быть, тот, что в Мэне, — единственный в Америке, а может быть, есть ещё один на Западном Побережье. Как пара книгодержателей. Но, может быть, есть один в Великобритании… в России… Индии… Китае… Германии… Корее. Если задуматься, то эта мысль кажется вполне здравой.

— Гонка умов вместо гонки вооружений, — сказал Тим. — Ты это хочешь сказать?

— Не думаю, что это гонка. Мне кажется, все Институты работают вместе. Не могу знать наверняка, но чувствую, что это так. У них общая цель. В некотором роде, благая: убить нескольких детей, чтобы спасти весь человеческий род от самоуничтожения. Это компромисс. Бог знает, как долго это продолжается, но до сих пор ни разу не было мятежа. Эйвери и остальные мои друзья начали его, но он может распространиться. Может быть, это уже случилось.

Тим Джеймисон не был историком или социологом, но он следил за текущими событиями, и считал, что Люк, возможно, прав. Мятеж — или революция, если воспользоваться менее уничижительным понятием — он, как вирус, особенно в информационный век. Он способен распространяться.

— Сила, которой обладает каждый из нас — причина, по которой они похитили нас и привезли в Институт, — не велика. Когда мы вместе, сила увеличивается. Особенно у детей из Палаты А. С потерей рассудка, сила — это всё, что у них осталось. Но если есть ещё Институты, если они знают, что происходит в нашем, и если они все объединятся…

Люк помотал головой. Он снова подумал о телефоне в прихожей, только теперь этот телефон был громадного размера.