Институт

— Хорошо. И последнее. Когда мы приедем, я хочу, чтобы вы были там. Руки вытянуты, одна на капоте автобуса, другая на флагштоке. Как только мои друзья окажутся в автобусе, а мой друг Тим за рулём, я отдам вам флэшку Морин. Это понятно?

— Да.

Кратко и лаконично. Стараясь не звучать, как человек, который выиграл большой куш.

«Он понимает, что Венди может быть проблемой, — подумал Люк, — потому что она знает имена нескольких пропавших детей, но эта проблема, вероятно, разрешима. Чего не скажешь о флэшке, которую тяжело будет списать на фэйк. И я предлагаю её ему на золотом блюде. Разве он может отказаться? Ответ: не может».

— Люк… — начал Тим.

Люк помотал головой: не сейчас, я думаю.

«Он знает, что его положение всё ещё плохо, но теперь видит впереди луч света. Слава Богу, Тим напомнил мне о том, о чём я должен был подумать сам: Институт не заканчивается на Сигсби и Стакхаусе. У них должны быть свои боссы, люди, перед которыми они отчитываются. Когда они узнают, Стакхаус может сказать им, что могло быть хуже; фактически им стоит поблагодарить его за то, что он предотвратил катастрофу».

— Ты позвонишь перед вылетом? — спросил Стакхаус.

— Нет. Я верю, что вы подготовите всё необходимое. — Хотя, применительно к Стакхаусу, доверие не было первым, что приходило Люку на ум. — В следующий раз мы будем говорить лицом к лицу, в Институте. Фургон в аэропорту. Автобус у флагштока. Хоть в чём-то облажаетесь, и офицер Венди начнёт звонить и рассказывать. До свидания.

Он закончил разговор и ослабел.

7

Тим передал «Глок» Венди и жестом указал на двух пленников. Она кивнула. Как только она встала на страже, Тим отвёл мальчика в сторону. Они стояли у забора в тени магнолии.

— Люк, это ни за что не сработает. Если мы отправимся туда, на взлётке нас может ждать фургон, но если Институт такой, каким ты его описал, мы оба попадём в засаду и будем убиты. Твои друзья и другие дети — тоже. Останется Венди, и она сделает всё, что в её силах, но пройдут дни, прежде чем там кто-нибудь появится — я знаю, как работают правоохранительные органы, когда что-то выходит за рамки установленного протокола. Если они найдут это место, там будет пусто, за исключением тел. Но их тоже может не быть. Ты говорил, у них есть система утилизации для… — Тим не знал, как выразиться. — Для использованных детей.

— Я всё это понимаю, — сказал Люк. — Дело не в нас, дело в них. В детях. Я всего лишь тяну время. Там что-то происходит. И не только там.

— Я не понимаю.

— Я теперь сильнее, — сказал Люк, — а мы более чем в тысяче миль от Института. Я часть институтских детей, но это не только из-за них. Если бы это было так, я никогда бы не смог подкинуть пистолет этого мужика силой мысли. Пустые подносы из-под пиццы — это всё, на что я был способен, помните?

— Люк, я просто не…

Люк сконцентрировался. На мгновение он увидел образ телефона, звонившего в прихожей, и знал, если ответит, то кто-то спросит: «Ты меня слышишь?» На смену образу пришли цветные точки и слабый гудящий звук. Точки скорее были тусклыми, чем яркими, что было хорошо. Он хотел продемонстрировать Тиму, а не навредить… что было очень легко.

Тима кинуло вперёд на сетчатый забор, словно его толкнули невидимые руки, и он выставил ладони как раз вовремя, чтобы не разбить себе лицо.

— Тим? — позвала Венди.