Жёлтый плащ горел медленным светом.
Я смотрел ему вслед, как он идёт в сторону моста Несчастных, и думал о том, что я, наверное, никогда не увижу август.
Я постоял ещё немного и пошёл домой.
В следующее воскресенье мы с Белкой должны были закончить паззл, потом можно было его склеить псевдоклеем, поставить в рамку и повесить на стену, тихим украшением моей маленькой комнаты.
Завтра мне — как и всем, пережившим циркониевую лихорадку, раз в месяц — надо было идти в больницу.
Я подумал о том, дадут ли мне там таблетки, чтобы никогда больше не видеть море.
В моих снах оно было слишком тёплым для живущего в квартале первой луны декабря.
Фаренгейт Блокады
Я держал в руке сложенные бумажные листы, последнее письмо Белки, и эти листы были мокрые, как венгерская салями, вынутая из вакуумной упаковки.
То ли Белка плакала, сочиняя письмо, то ли она писала под хрупким дождём, безразличным подземной пневмопочте.
Для меня блокада всегда ассоциировалась с зимой — люди, закутанные в старые пальто и шарфы, еле идущие, кругом сплошной снег, кто-то падает и уже не поднимается, старуха везёт на санках пустое ведро к полынье в замёрзшем пространстве реки, где-то плачет ребёнок, совсем неслышно.
Но я никогда не думал, что блокада будет в безумном июне, и люди будут умирать под прямыми лучами солнца.
Девушка с волосами цвета беличьей шерсти писала, что когда будет сто градусов Фаренгейта, она, наверное, тоже умрёт. Сегодня был уже 91 градус.
Если это — цена, то я — не плачу эту дань, писала Белка отчётливым зелёным гелием, аккуратными округлыми буквами, о том, что ей опять на улице предлагали купить человеческое мясо.
Ее родители были убеждёнными веганами, помешанными на здоровье, и крепко вдолбили Белке отвращение к мясу.
Пятилировой карточки сегодня хватило только на сельдерей, который спокойно переносил жару на фермах юга города.
Если б был концентрированный кубик, то даже можно было бы сделать что-то вроде супа, но кубики в городе давно кончились.
В конце письма Белка опять писала о постоянных болях в сердце и что она отдала бы всё за таблетку жёлтого нурофена.
В завершение, она передавала привет собаке, которую звали Нексус-6.
ebooksa