Он по прежнему прибегает к монитору, когда звонит мама? — спрашивала она.
Подземная пневмопочта всё ещё работала, но Белка, конечно, догадывалась, что все письма вовне перехватывались врагом и никуда не доходили.
Впрочем, она и не ждала ответа.
Помнишь, как мы зимой ждали лета, и вот это лето пришло, и ему не будет конца.
Я держал в руке сложенные листы, они были влажными и пахли летом, чужим, терпким, далёким летом.
За окном было 27 февраля, через два дня наступала календарная весна, и чёрный снег начал своё извечное превращение в чёрную грязь.
Сервера в городе Белки были отключены с началом блокады, но мой компьютер работал, можно было посмотреть блюда из сельдерея, потом пойти в гипермаркет и купить его, благо, у нас его тоже было много.
Настроение у меня было тяжёлым, я впервые почувствовал, что Белка утратила надежду.
В первых письмах, в конце, она рисовала вместо подписи смешную белку с шикарным хвостом.
В этом письме не было ни рисунка, ни подписи, просто «пока».
В городе начиналась чума, и эта эпидемия должна была закончить историю блокады; в городе уже не было централизованной службы захоронения трупов, и с каждым днём трупов на улице становилось всё больше, эпидемия распространялась как бессмысленный лесной пожар.
Я не знал, сколько людей жило в городе до блокады, но думаю, не меньше миллиона.
В одном из писем Белка писала, что город — это последняя надежда человечества, и с падением города исчезнет и смысл существования людей.
Пока враг захватывал один город за другим, люди в городе Белки готовились к войне, и, судя по тому, что враг не стал штурмовать их город, подготовились они хорошо.
Не предвидели они только одного — блокады.
Где тот поэт, который опишет сияющее пламя Фаренгейта над умирающим городом?
Я пошёл к холодильнику, на нем — я помнил — висел старый сломанный английский магнитик, показывающий две погоды — холодный Цельсий и равнодушный Фаренгейт.
Он показывал всего 64 градуса.
Я отбросил мысль о походе за сельдереем и стал осматривать свои припасы, словно привычный опытный блокадник.
В начале месяца я всегда посвящаю какой-то день закупке продовольствия, предвидя безденежные дни конца месяца.
ebooksa