— Все-таки настоящие, — проговорил я.
— Угу.
Мужчина подал мне руку, помогая забраться в проем. Оказавшись внутри здания, я увидел чудную картину — около тридцати человек в большом зале, все заняты своими делами. Кто-то читает, кто-то мастерит из обломков. Собрание клуба прямых ручек.
— Так вы все время были здесь, в соседнем доме? И не отзывались, когда я сходил с ума от одиночества?! Только не говорите, что не слышали!
— Ещё как слышали, — сказала женщина. — Потому мы к тебе и вышли. Хотели попросить кричать в другом месте. Ты нам мешаешь. Сначала было терпимо. Зато когда стена рухнула… ты стал совсем громким.
Я смиренно склонил голову, мысленно послав их всех в определенном направлении. Несколько часов назад посыл был словесным.
— Простите, мадемуазель, я сейчас не в себе. Когда грубо распрощался — тоже. Обычно я совсем другой человек. Переход подействовал мне на мозг, и… В общем, буду рад оказаться полезным. Ещё раз прошу прощения.
— Тогда добро пожаловать, — ответила женщина таким тоном, будто желала мне сдохнуть снова, причем в муках. Мужчина с лёгким осуждением взглянул на нее, и затем обратился ко мне, подчёркнуто тепло и дружелюбно:
— Мы рады, что ты одумался. Я, кстати, Давид, а это Анна. Можешь рассчитывать на нас, как на семью.
Анна хмыкнула, демонстративно отвернулась и направилась к остальным, имитировать бурную деятельность.
Я и Давиду представился как Данте. Тот ничем не выказал удивление. То ли решил, что отец и вправду наделил меня такой фамилией, то ли многие здесь скрываются под кличками.
— Что это, бывшая кафешка? — спросил я, присмотревшись.
— Вроде того, гостиничный ресторан. Потому и выбрали это место — на других этажах есть койки. Удобно.
— Разве вам… нам нужно спать?
— Конечно. А ты как думал? И спать, и есть.
— Но…
Этот факт поломал мое стройное представление о посмертной жизни.
Устроившись в углу с книгой, чтобы не выделяться, я принялся тайно наблюдать за новыми соседями. Мне предстоит жить с ними, и неизвестно, долго ли. Может, удастся убедить себя, что они не так уж плохи? Давид оказался вполне мировым парнем. А Анна… ну, она не обязана принимать меня с раскрытыми объятиями. Для неё я чужак, еретик.
Надо же, с какой серьёзностью они суетятся. Те, что без книг. Будто реальные колонизаторы новой земли, или выжившие после апокалипсиса. Ближайший ко мне парень, рыжий и рябой, сортирует барахло по ящикам. Утварь налево, шмотки направо. Его соратник по сектантскому делу крутит в руках проволоку и резинку от трусов… делает рогатку, что ли? И на кого охотиться, на Доктора и монстров из подсознания? Или на воображаемых животных? Но не проще ли тогда сразу вообразить готовый обед?
Ага, вот почему половина здешних обитателей читают! Вон у той девицы в руках «Баклажаны: 100 простых рецептов», вдохновляется.