— Здравствуйте.
— Садись вон там на лавку, — вместо приветствия указала хозяйка.
На полатях засуетились дети, увидев охотника с ружьем и собакой, увешанного зайцами.
Степан снял ружье и присел на краешек скамейки.
— Как прозывается ваша деревня?
— Макариха… А ты-то откуда будешь?
— Из Верхних Журавлей.
— Вона! Это же под самым Орловой?
— Да. Далеко от вас?
— Верст пятнадцать будет.
— Куда меня занесло… Кваску нет ли, хозяюшка?
— Какой квасок ноне, когда одну мякину жуем. Степан взглянул на четверых притихших малышей с большими запавшими глазами.
— Все твои?
— Ужели чужих в голодуху держат?
— Да, — вздохнул Степан и осмотрел бедную, закопченную избу. — Коровенка-то есть у вас?
— Была, да свели за недоимки… Говорю, одну мякину едим.
— А мужик зимогорить ушел?
— Он у меня однорукий — на турецкой изуродовали… Кто такого возьмет?
Степан достал из сумки краюху хлеба, полдюжины вкрутую сваренных яиц, положил на стол.
— На, попотчуй ребятишек.