Карты четырех царств.

— Хочешь, сходи и глянь на них. Я скажу адрес, — Сэн протянул руку маленькому Ульо и вскинул его, хохочущего, на плечо. — Урок через час.

Сэн удалился, продолжая то и дело заглядываться в небо, вдвоём с сыном пересчитывать облака и за двоих громко гадать, на что похожи и каким приёмом было бы удобнее искромсать их в мелкие клочья. Тан слепо смотрел вслед обожаемому учителю. Первому после Ула — это Лия знала наверняка — кто был в глазах парня безупречен, безгрешен и достоин подражания.

— Тан! — позвала Лия. Дождалась, пока её расслышат сквозь шум крови в ушах. — Я хочу добавить к словам Сэна вот что. Он мог и убить, ведь он не говорил с врагом, не ел его хлеб и не брал у него в долг. А ты принял наследство Рэкста и тратишь золото на нужды недокормышей, которых пристраивает Шель. Ты оплачиваешь счета Гэла, бывшего Голоса, чья спина выпрямилась, дав крови ударить в голову, и ладно б только туда… гм. Как же ты теперь поднимешь оружие на своего ненавистного благодетеля?

— Хэйд убедил принять имущество и сказал, это моё бремя, — дрожащим голосом выдавил Тан. — Да я себе ни медяка не взял! Ты же знаешь! Даже на еду… даже…

— Знаю, — согласилась Лия. Опасливо глянула в сторону ограды и потянула выше шаль, до того лежавшую на сгибах локтей. — Опять во дворце говорят обо мне. Плохо… я разнежилась и не желаю играть в игры золотых нобов. Каждая моя затея создаёт врагов Сэну и ставит под удар будущее Ульо. Он прав, я паучиха.

— Вот ещё! Ты ведь и себя — под удар! — вскинулся правдоискатель Тан.

— Тан, я прочла дневники Рэкста и скажу тебе худшее, ты уж держись, — Лия указала на дворец, обозначая намерение вернуться под его крышу. Улыбнулась, отметив: стекла бального зала сияют! Не зря она вынудила участвовать в уборке всех обитателей дворца. — Тан, даю слово, что нобов, которых выбил из игры мой Сэн в прошлом году, Рэкст взял бы в свиту и низвёл до состояния скотов, всегда оставляя им выбор: уйти или остаться. А вот те, кого Сэн зарезал… их бы и Рэкст зарезал! Я просмотрела записи относительно убитых лично бесом. Мы с ним по одним меркам отделяем людей от людишек. Я и Сэн, вместе… мы сейчас и есть бес Рэкст. Мы исполняем по мере сил его грязное дело. Едва князь пришлёт за мной карету, выделит золото и громкий ранг в обмен на… тебе не понять, но я-то знаю, на что! Едва это случится, у тебя появится много причин относиться к Лионэле хэш Донго с отвращением. Ты ведь и другого Рэкста столицы, ночного, недавно назвал грязным мерзавцем.

— Славного хэша Боува, — Тан покраснел, вспомнив недостойное поведение недельной давности. Он забормотал, багровея шеей: — Так я… сгоряча. Третий канцлер исполняет долг, я после понял… вроде. Я извинился. Но… но зачем бы князю возвращать вас? И возвышать? Нет, это слишком. Вы шутите.

— Отчего же, золото моей крови теперь в цене, алость крови Сэна тем более. Кто ещё отскоблит заплёванную репутацию старого развратника, отстирает грязь с имени его так называемого наследника и урезонит своего же бывшего секретаря? Парень рыщет по городу, как бешеный, а кого разыскивает, даже Дорн не ведает, — Лия прищурилась, опасливо вслушиваясь в дальний перебор копыт.

Вот карета замелькала вдоль ограды, изредка взблёскивая золотом отделки в просветах пышной зелени… Звук копыт стих.

— Милостью сиятельного князя земель Мийро ныне, в десятый день от верхушки лета, — взялся драть горло дворцовый глашатай, — даруем мы постоянный восьмой ранг безупречной нобе Лионэле хэш Донго. А равно ярчайшему из алых нобов сего стольного града, решившему в поединках чести все наши граничные споры и тяжбы, нобу Сэну хэш Донго, даруем…

Лия поморщилась и ускорила шаг. Взбежала по ступеням, распахнула дверь, быстро закрыла за спиной и замерла, уговаривая себя не затыкать уши. Глупо и по-детски это — пробовать отгородиться от шума, который скоро заполонит весь город пересудами, как эхом…

Сэн на четвереньках полз по бальной зале, фыркал конём и хохотал, встряхивая головой: Ульо крепко сидел на отцовой шее, намотав пряди волос на пальцы, как поводья. Иногда «конь» делал вид, что встает в рост или падает на бок, но седок не терялся и не паниковал.

Очень трудно подойти со спокойным лицом, — призналась себе Лия, делая шаг за шагом и ощущая, как тяжелеет камень на душе. Сэн ловко извернулся и все же сбросил сына с шеи. Встал, растрепал волосы, подмигнул Тану.

— Жена, я намерен жить в столице нобом-бездельником, — сообщил он, рассматривая потолок бального зала. — Иногда буду гулять ночами в приятном обществе друга Дорна, едва он вернется. Ты же знаешь, он намерен посетить белую лекарку на юге и не берёт в путь саблю. Пока он в отъезде, я устроюсь фонарщиком в воровской слободе. Говорят, оттуда очередной сбежал по весне и место пустует, хотя оплата — ого-го.

— То есть не проклинаешь золотую кровь своей паучихи, — с облегчением хмыкнула Лия.

— Я клинок, ты — рука, ничего не изменилось, — заверил Сэн. — Кроме одного: не желаю служить ни князю, ни канцлеру, разве ты облюбуешь одно из этих кресел.

— Всё не так безнадёжно, мы однажды сбежим из столицы, — пообещала Лия.

— Благодарю за надежду. И учти, хорошо бы сбежать отсюда прежде старости! А пока схожу, заберу бумаги, вон как кричит-то, того и гляди голос сорвет, — решил Сэн.

Глава 7