— Значит, я права, — еще тише пробормотала Лия и выпрямилась в седле.
— Она снова права, — Ул подмигнул Лэйгаа. — Сэн, мы заночуем в лесу. Я все эти годы мечтал, как сяду у костра, и ты будешь слушать мой треп, улыбаться… ты умеешь улыбаться глазами, как никто. Я нарисую это.
Ул с разгона налетел на встречного, собрался извиниться и обойти, но был пойман за руку.
— Я — Тан, — выдохнули в ухо. Тот самый Тан, помнишь?
— Конечно, — Ул приобнял и этого важного человека, радуясь, что мир наполняется знакомыми. — Я помню тебя и рад встрече.
— Бес Альвир. Он был… сложный и недобрый, но я обязан ему жизнью, в том бою он из-за меня подставился. Вытащил меня, нарушив прямой приказ иерархии. Понимаешь, он и сам не знал, что я ему — друг. До смерти не верил в это, но из-за меня… — У Тана свело скулы. Он порылся за пазухой и вынул сухую косточку. — Вот, абрикосовая. Из сада его души. Это всё, что осталось от Альвира. Понимаешь? Токада погиб, Гэл теперь князь, Шель наставник после Лофра, Онга — ты его не знаешь — унаследовал пивоваренное дело отца, он не вор, но тоже очень занят. А я… я опять один. Я не могу жить, когда из-за меня…
— Проще простого, — Ул жестом фокусника сорвал с куста листочек, подержал и сдул с ладони. — Алель! Алель, почему я до сих пор не позвал тебя в гости?
Альв вежливо, бочком втиснулся в мир и сразу поклонился. Расцвел улыбкой, добыл из-за спины красивейший цветок. Вручил Лэйгаа и сразу взял из воздуха второй, для Лии. Взглянул на косточку.
— Совсем сухое зерно души, исчахшее, — грустно улыбнулся Алель. Увидел отчаяние на лице Тана и огорчился сам. — Но все же не пыль. Иногда приживаются и такие, правда! Если очень постараться. Конечно, растить придется заново, память прошлого не уцелеет. От личности вернется мало, ровно так мало, как в этой косточке от всего сада.
— Он говорил, я безупречно укореняю цветы, — понадеялся Тан. — Ещё я знаю, какую воду он предпочитал в разные сезоны, и еще…
— Тогда идите и укореняйте. А вечером жду к нашему костру, — предложил Ул, махнув на прощанье Алелю, безнадежному в своем неумении отказывать людям, которых он якобы ненавидит.
Площадь, толпа и шум остались далеко позади.
Ул теперь шагал по привычному городу, не пострадавшему во время боя. Он вбирал впечатления и обещал себе нарисовать всё это. Он уже освоил перспективу, светотень и прочее важное, и он еще много раз явится с поклоном к Мастеру О, чтобы менять на его уроки тепло души и благодарность — без торга…
— Высшая карта, — не унялась Лия, она молчала давно, но, конечно же, продолжала сверять и анализировать, не сбившись с мысли.
— Я смиренно внемлю, — Ул комично поклонился и заодно подобрал еще один медяк.
— Шут. Высшая карта всегда — шут, — на губах Лии проступила улыбка. — Дурак, готовый шагнуть в пропасть. Я никогда не понимала, почему он важнее прочих. Мне никогда не выпадал в гаданиях шут. Я всего лишь королева, а это — выгода и сухая логика. Чем дольше играю, тем более уверена: у меня слабая карта, вот почему приходится использовать людей. Даже теперь: я покинула дом и пытаюсь понять, это я сама спровоцировала отъезд или всё же мне второй раз в жизни выпал… шут?
Ул обернулся и долго смотрел на взрослую Лию, сейчас куда более похожую на девочку из детства — почти способную принять чудо. Кончиками пальцев, быстро и не раздумывая, Ул нанес контур узора, и тот сделался туманом, уплотнился, стек на руку — вроде кисейного платка.
— Я не верю в случайные карты, базарные предсказания и прочее… данное извне. Настоящее люди создают сами, внутри. Ты и он, это настоящее, — Ул улыбнулся Сэну, очнувшемуся и уже не особенно старому, кажется, даже так… — ты и он. Двое. Вот вам рисунок. Не судьба, не предназначение и уж точно не приглашение в иерархию. Просто я вижу вас именно так. Вечером еще поговорим у костра.
Ул перелил текучий невесомый шёлк — вроде бы, именно он вздумал стать канвой для рисунка — в ладонь Лии. Отвернулся и пошел прочь. Лэйгаа скользила рядом, солнце пекло макушку, мир был такой цветной и замечательный…
Лия расправила ткань и долго изучала узор. Ул, шагая прочь, знал это и очень надеялся, что его рисунок поймут верно. Душой, а не умом. Лия ведь могла назвать узор «влюбленные» и решить, что главное в нем — рассказ о счастливой семье. Хотя там всё — о выборе. Всегда и обязательно — о выборе.
ebooksa