Цурюк

Дело в том, что, поучаствовав в паре бестолковых полицейских рейдов Тамбова, Яков понял, что против йети у него нет ни малейшего шанса — и решил лучше, вернувшись назад, отследить судьбу Бубна в Цюрихе. Ситуация осложнялась тем, что там в том же времени болтался его двойник — Яков Блюмкин 1-й, образца 1918-го года. А соприкосновение с ним, согласно тибетским поверьям, было чревато самыми ужасными последствиями. В трактате Бардо Тодол в главе «о пустоте» глухо говорилось, что заговоры в таких случаях бессильны, а современная пара-наука что-то бормотала насчёт полной аннигиляции. Но Блюмкин 1-й, будучи магом без году неделя, ничего этого, как пить дать, не читал.

Так, постоянно озираясь во избежание встречи с самим собой, Яков вышел на Будённого и удачно договорился об обмене Амбы Шаман Энлиля на дешёвый китайский девайс. Встреча была назначена назавтра в полдень у русской церкви. Блюмкин пришёл на полчаса раньше и придирчиво изучил окрестности. Семёну он не доверял ни на грош — в природе, как известно, нет хищника опасней хорька.

* * *

… Доктор Штайнер, провидя тупиковость механической цивилизации, не любил сам управлять своим автомобилем. Однако деваться было некуда — передав Семёну фальшивый бубен, он натянул шофёрские краги и уселся за руль белой «испано-сюизы». Будённый побарабанил пальцами по новоделу — сработано на совесть, не отличишь.

— Деньги при вас?

Доктор беспечно кивнул на бардачок. Открыв, Семён благоговейно узрел шесть хрустящих банковских пачек. «Кто так деньги хранит?» — возмутился он про себя, но благоразумно промолчал и лишь незаметно ощупал парабеллум за поясом. Наблюдавший за ним краем глаза Штайнер чуть заметно улыбнулся. Читая в душах, он ничего иного и не ждал от танцора. У большевика Исаева, очевидно, тоже имеются свои заготовочки — приключение обещало оказаться презабавным. Хоть на время отвлечься от грустных мыслей о Грете…

Инструкции, полученные двумя немецкими патриотами от Будённого, были незамысловаты: прикинуться подгулявшими бездельниками, каковыми они в сущности и являлись, и, улучив момент, когда серебристая штучка размером с зажигалку окажется в руках у Семёна, с криком наброситься на Исаева. Набив еврею морду, отнять у него бубен и скрыться. Расчёт Будённого был на то, что Исаев кинется в погоню за своим фальшивым артефактом. А дальше всё просто — под дулом пистолета забрать у Штайнера деньги, шантажируя его соучастием в разбойном нападении — и поминай как звали! Доктор человек публичный, полицию вмешивать не захочет.

Хотя, если ситуация повернётся так, что придётся стрелять — ну, что ж, игра того стоила…

Посовещавшись накануне в пивном погребке, Адольф с Германом решили, что рука провидения ведёт их прямиком к цели. Больше того, полезное совмещалось с приятным — у обоих давно чесались руки насовать в рыло настоящему еврейскому большевику. Хотя главное, разумеется — Бубен. С утра, осматривая место грядущей битвы, молодые пассионарии пришли к выводу, что первое слагаемое успеха — внезапность — под вопросом. Чтобы незаметно для жертвы пересечь площадь, требовалось прибегнуть к некоей военной хитрости. Сидя в церковном дворике и глядя на чинно снующих русских иерархов, Герман внезапно ткнул приятеля локтем в бок.

Пошептавшись пару минут, герои разделились: Адольф, припомнив все свои скудные познания в русском языке, подкараулил настоятеля храма у служебного выхода и затеял с ним бессвязный религиозный диспут, намекая на возможность щедрых пожертвований в будущем. Священник, прекрасно, впрочем, понимавший по-немецки, в силу деликатности не смог сразу послать назойливого проходимца подальше — а со второй минуты уже, разинув рот, заворожённо внимал гипнотическому пафосу хитлеровской речи…

Толстый Герман тем временем прошмыгнул у него за спиной в подсобку и, порывшись там, вскоре выскочил обратно с огромным узлом. Присев за кустами, он подал приятелю знак заканчивать. Ади резко оборвал речь на полуслове и, оставив русского батюшку в глубоком недоумении, выскользнул за ворота.

В театральной лавке приятели затребовали себе две самых больших бороды — и им выдали одну седую, для Санта-Клауса, другую — синюю, оставшуюся от одноимённого водевиля. Впрочем, выбирать не приходилось, время поджимало. Наспех напялив на себя церковное облачение, они выбежали из общественной уборной с хоругвями наперевес, являя собой весьма экзотическое для Цюриха зрелище. На локте у босого Германа болталось увесистое кадило. Впрочем, недалёкие бюргеры полагали, что именно так, очевидно, и должны выглядеть настоящие русские попы.

Штайнер был по-немецки точен — с первым ударом колокола белая «испано-сюиза» притормозила у церковных ворот. Блюмкин-Исаев, поднявшись с лавки, быстро огляделся и подошёл, небрежно приложив два пальца к кепи.

— Я тут на всякий случай захватил ведущего эксперта в нашей области, — важно кивнул ему Будённый, развалясь на переднем сиденье. — Знакомьтесь — мой друг доктор Рудольф Штайнер.

Два посвящённых обменялись холодными кивками. За непроницаемостью их полуулыбок таилась страшная, невидимая Семёну борьба — каждый пытался взломать защиту и прочесть намеренье другого. Увы — доктору удалось лишь считать общий тревожный фон ауры оппонента. Блюмкин же, сколько ни шарил, натыкался на сплошной белый шум. Впрочем, неважно — сегодня игра шла в открытую.

— Вы позволите? — он протянул руку за артефактом.

— Только после вас! — нервно дёрнул усом Семён, и серебристая коробочка плеера опустилась в его ладонь. Блюмкин принялся внимательно изучать лже-Бубен, а Будённый — тыкать пальцами в своё приобретение.

— Почему не играет?

— Дайте сюда! — Блюмкин снисходительно отнял у него mp3-плеер. Канкан Оффенбаха игриво вплёлся в перезвон колоколов.

— Всего один вопрос, доктор. Если это и вправду Амба Шаман Энлиль — почему вы решили передать его советской власти?

— Потому что перемещения во времени не входят в мои ближайшие планы, — холодно ответил доктор. — Всё равно ничего не изменишь…