Под позолотой - кровь

22
18
20
22
24
26
28
30

   Весь воздух на планете разом закончился, и Гаврилин согнувшись упал на песок, корчась в бессмысленных попытках вдохнуть. Тело пыталось решить свои проблемы, а мозг самостоятельно и отстраненно продолжал рассматривать происходящее.

   Силуэт доброжелателя шагнул из темноты, замах – правильно, теперь по всем правилам нужно добить. Так и нужно этому идиоту, так по-глупому попавшему в элементарную засаду. Мозг Гаврилина попытался нащупать рычаги управления телом, но телу было не до того, что нужно защищаться. Телу нужно было дышать, и это у него не получалось.

   Неудобно все-таки стоящему бить лежащего. Теперь ему придется немного наклониться, и если бы Гаврилину удалось просто перевести дыхание, то могла бы получиться неплохая контратака. Гаврилин захрипел, но тело снова проигнорировало опасность.

   Замах, наклон, что-то темное, матово блеснувшее в свете луны внезапно вылетело откуда-то сзади, ударилось о палку в руках нападавшего и будто лопнуло. Белая пена обдала нападавшего, тот выронил оружие, взмахнул руками, пытаясь прикрыть глаза, и в этот момент немое кино вновь обрело звук.

   Гаврилин запоздало услышал звон бьющегося стекла, шипение и громкий крик. Женский. Женский по форме, ибо по содержанию он скорее подходил портовому грузчику. Динка кричала изо всех сил, поминая мать и ближайших родственников напавшего, его сексуальную ориентацию и такие мелкие и интимные подробности его жизни, что Гаврилин восхитился даже сквозь собственное хрипение.

   Гаврилин тяжело перевернулся на живот и встал на колени. Вот если оппонент сейчас приложит этой штуковиной по спине, то позвоночник точно выспется на песок. Весь. А потом детишки на пляже будут играться позвонками, а их умные мамы будут им объяснять, что это кости барана. И будут совершенно правы – только полный баран мог так влипнуть.

   Удара сверху не было. Пытаясь прокашляться и встать, Гаврилин нащупывал равновесие и одновременно ждал. Динка продолжала материться и голос ее становился громче, какой-то невнятный шум доносился с пляжа, что-то пробивалось сквозь музыку набережной, а удара все еще не было.

   Странно, подумал Гаврилин, и почему же это он не добивает? Совсем народ обленился – добить толком не могут. Его качнуло, когда он выпрямился, и он бы упал, если бы чьи-то руки не уперлись в его грудь:

   – Не падай!

   – Аг-ха…

   – Держись на ногах, козел!

   – Се-сейчас…

   – Да я же тебя не удержу.

   – Х-хде он?

   – Этот мудак с палкой?

   – С палкой…

   – Побежал.

   – Я тогда посижу на песочке?

   Динка ответить не успела. Кто-то буквально слетел по лестнице с набережной на пляж, оттолкнув со своего пути Гаврилина и Динку.

   – Какого хера?! – снова завелась Динка, но человек молча бежал по пляжу в ту сторону, откуда доносились голоса. Лишь один раз он оглянулся, и Гаврилин замер.