– Матушка, – прервал затянувшееся молчание Григорий, – ты уж нынче возражать не станешь, коли я за твою дочь помолюсь, чтобы господь ее исцелил?
– И что, по твоей молитве сбудется? – скептически, но теперь уже доброжелательно улыбнулась вдова.
– От одной молитвы она, может, и не излечится, но уж боль-то на этот раз совсем отпустит и будет ей облегчение.
Катерина не отрывала взволнованного взгляда от матери, ожидая ее решения, и Анастасия Леонтьевна сдалась.
– Помолись, Григорий. В молитве вреда нет.
– Тебе что-нибудь нужно будет для этого? – тут же подскакивая и забывая о чаепитии, заволновалась Катерина.
– А что может быть нужно для молитвы, милая? – удивился крестьянин и неспешно поднялся. – Вот только сядем рядком, дай я на тебя посмотрю.
Григорий без всякой опаски опустился на шелковую в голубых цветах обивку хозяйского дивана и похлопал широкой ладонью рядом с собой, приглашая девушку сесть.
Катерина бросила на мать короткий взгляд и поспешила опуститься рядом. Паломник взял ее за обе руки и заглянул в глаза. Некоторое время они сидели молча напротив друг друга, а потом он заговорил с Катериной тихо и успокаивающе:
– Твоя боль будто вода в стоячем пруду – отвори ей проход, и утечет вся, не оставив следа. Даже помнить об этом будешь недолго…
Катерина, до этого лишь немного испуганно глядевшая в глаза Григория, вдруг часто заморгала и взволнованно вздохнула. Не отнимая рук у паломника, она нашла взглядом мать и радостно воскликнула:
– Прошло! Отпустило совсем, ей-богу!
– Неужто вышло? – обрадовался Захар, вскакивая из-за стола.
Анастасия Леонтьевна тоже поддалась всеобщему настроению. Морщинка между ее бровями разгладилась, и вдова заохала, радуясь «чуду».
Григорий, кажется, довольный результатом не меньше Катерины, без лишних церемоний обнял девушку и звонко поцеловал в щеку. Катерина смущенно рассмеялась, и вдова поспешила вклиниться между ними, однако шум поднимать не стала. Она чувствовала, что Распутин не вкладывал в этот жест ничего, кроме безыскусного деревенского участия.
Однако радость Анастасии Леонтьевны омрачили слова паломника:
– Сейчас-то боль ушла, но как настанет следующий черед ей пострадать, она вернется, даже если и не такая лютая, как прежде. Если бы я мог помолиться с ней еще несколько раз, господь, возможно, совсем ее помилует, и боли не вернутся…
– Ты наверное знаешь или гадаешь? – нахмурился Захар.
– Наверное лишь бог знает, а я только чую, что может быть, а что – нет.
– Ты можешь молиться с ней на пароходе, пока мы не прибудем в Казань, – предложила вдова.
ebooksa