От навязчивых проводов, как и от стреляющего железа типа «беретта», я отказался наотрез. Все-таки Ален Данглар произвел на меня впечатление. Если сказал, что законопатит за «хранение», то непременно это сделает. Такая натура. Если он еще и не проявил всю мощь своего скромного европейского обаяния и деятельную хватку, то лишь потому, что ситуация уж больно для него непривычная. Но люди быстро привыкают ко всему. Даже к войне. И все потому, что в глубине души часто не допускают мысли, что убить могут именно их. Если бы допускали – войны сделались бы невозможны.
Бульвары Саратоны опустели, кое-где в ночных кафе еще были посетители, но немного. Я присел за столик, заказал чайник крепкого чая и шоколад, налил в принесенную кельнером толстостенную белую чашку, отхлебнул. Положил деньги на блюдечко, спросил:
– Могу я воспользоваться вашим компьютером? Мне нужно послать сообщение.
– Да, пожалуйста, – кивнул тот, провел меня в крохотный кабинетик и деликатно вышел.
Я забрался в охранную систему отеля, благо коды и пароли тинейджерка мне расшифровала, отключил внешнее и коридорное видеонаблюдение и немного набезобразничал с программой: восстановят минут через пятнадцать, а больше мне и не нужно.
Вышел, закурил сигарету, налил чашку до краев, энергично разжевал шоколад, выпил чай в несколько глотков, встал и направился к отелю.
Мысли в голове болтались самые мерзкие: мне представилась Даша Бартенева лежащей на полу в ванной, в неудобной позе и рядом – отливающая синевой опасная бритва. «Кто будет следующим?» – так, кажется, сформулировал барон Данглар. Именно из-за его неугомонности я и не пошел в отель путем прямым, как дорога к счастью. Барону или кому-то из его людей тут же отзвонятся. А мне это не нужно. Тем более к счастью, как нас учили в босоногом пионерском детстве, ведут пути крутые, тернистые и нехоженые.
Через пять минут я был у «Саратоны». Прошелся вдоль торцевой стены, нашел затененный уступ и полез на второй этаж. Длинный декоративный парапет опоясывал здание по периметру на каждом этаже; по нему я обошел отель: окна четных номеров выходили на море; кое-как по выщербленной стене, цепляясь за плотный плющ, забрался на балкон второго, затем, таким же способом, – на балкон третьего этажа.
Теперь предстояло разобраться с дверью. Внутри – кондиционеры, и, если Даша Бартенева решила отдохнуть в прохладе, придется что-то выдумывать. Но дверь была прикрыта и не заперта. Саратона: здесь европейцы из собственного упорядоченного и охраняемого мира попадают в мир карнавальный, праздничный и оттого кажущийся им еще более совершенно безопасным. Так оно и было – до последнего времени.
Я тихохонько просочился в помещение, прислушался. Номер, обширный полулюкс, по первому впечатлению был пуст. Но тревога вдруг заклубилась в душе серой мутью; я ступал настороженно, стараясь поскорее привыкнуть к почти полной темноте из-за задвинутых вглухую портьер...
Выстрел был невнятный, как хлопок пробки из-под шампанского. Я кувырком рванулся за кресло, но выстрелы захлопали один за другим; пули вязли в обшивке, одна смахнула массивную вазу со стола, другая, срикошетив от каминной решетки, с остервенением зарылась в податливую мякоть пуфика.
Огонь был беспорядочным и безумным. Выстрелы стихли внезапно, в наступившей тишине отчетливо слышался звон катящихся по паркету стреляных гильз. Я выглянул, заметил фигуру у стены, двумя кувырками преодолел расстояние и прыжком опрокинул стрелка на пол.
Это была Даша Бартенева. Крохотный инкрустированный браунинг выпал из руки девушки, а сама она забилась на полу в рыданиях. Я залепил ей две хлесткие пощечины, девушка сжалась в комочек, взглянула на меня с ужасом, прошептала:
– Ты пришел за моей душой?
Голос ее был едва слышен, а глаза казались безумными.
– Нет. Я пришел поговорить с тобой, Даша. Просто поговорить.
Бартенева тряхнула волосами, прикрыла руками рот, закашлялась, снова замотала головой, выдавила:
– Это ты? Мне... нужно... в ванную... только... ты... снова... никуда... не... уходи...
– Я не уйду.
Ее не было уже минут пятнадцать, и я забеспокоился. Подошел к двери в ванную комнату, прислушался: плеск душевых струй и ничего больше. Повернул ручку дверцы, толкнул: Даша сидела нагишом на коврике под душем, подстелив вымокшее насквозь махровое полотенце и невидяще смотрела перед собой.
ebooksa