— Вот это лучше, — похвалил доктор. — А то сразу притчу про осла… Иван! Степан! — громко позвал он, и они тут же появились. — Отнесите. Пусть полежит так до утра… Как утверждал Джек Лондон, в смирительной рубашке удивительно освежается душа.
Утром Автандила распутали и вытряхнули на волю. С непривычки сразу встать он не смог. Когда его члены восстановились, он вышел во двор и присел на остов разрушенной скамейки.
И в эту скучную минуту дальние горные ветры донесли стрекочущие звуки. То были железные винтокрылы. Они опирались руками-лопастями на воздух и подгребали прямо к городу. Их налетела целая туча. Первые вертолеты зависли над печальным домом, и тут не выдержал, взорвался Сыромяткин:
— Комиссия ООН! Это же комиссия ООН прилетела!
Тотчас крик стоголосо, с восторгом поддержали, сверкающей волной захлестнула больных пьянящая радость:
— Комиссия ООН! Нас признали!
— Да здравствует Подутюрская Республика!
А вертолеты, подняв тучи пыли над больницей, усаживались на полковой стадион. Оттуда выскакивали бравые бойцы в камуфляжной форме и, пригибаясь, торопливо убегали на край поля. Сбросив живой груз, вертолеты возвращались в небо, на их место опускались другие. Через пятнадцать минут все стихло. «Стрекозы» построились караваном и растаяли в небесной синьке.
Вытоптанный стадион вновь зазеленел. Камуфляжная масса шевелилась, как огромное хлорофилловое тело. Солдаты занимались исконным делом: искали свои места в строю. Офицеры покрикивали, но более всех серчал маленький, коренастый, почти квадратный человек. На нем был хрустящий защитный комбинезон с многочисленными «молниями» и маленькая, почти игрушечная кобура. Он махал руками, на малиновом лице сердито сверкали глазки стального цвета. Создавалось впечатление, что он не очень хорошо умел командовать такими скоплениями войск. Тем не менее все прибывшие с небес благополучно построились, и старший начальник доложил квадратному человечку о готовности выполнять любые задачи. Тот удовлетворенно кивнул.
Командир несуществующего полка подполковник Лаврентьев, разумеется, находился тут же, в нескольких шагах, ожидая, когда до него дойдет очередь. О прибытии десанта ему сообщили всего лишь за час, и он уже не знал, радоваться ему или скрежетать зубами от горькой досады.
Наконец коротышка повернулся к Лаврентьеву. Погоны его были пустыми, но подполковник прекрасно знал, что звание у невысокого гостя генеральское.
— Командир бывшего полка подполковник Лаврентьев.
Чемоданов дернул уголком рта.
— Бывший командир полка Лаврентьев! Существенная разница, не правда ли?
— Сверху виднее, — ответил Лаврентьев, чувствуя, как накатило опустошение и одновременно странное облегчение.
— Вышла небольшая накладочка. Полк не расформировывается, а продолжает выполнять свои задачи. Для этого и пополнение прибыло. Единственное, что аккуратно срезается верхушечка, — разъяснил ситуацию генерал и усмехнулся собственной остроте. — Так что можете успокоить своих офицеров.
— Они спокойны. Я эту чушь им не говорил.
— Это была не чушь! — резко отреагировал Чемоданов, но развивать мысль не стал. — Стройте офицеров. Я им доведу приказ о вашем отстранении от должности.
Лаврентьев повернулся к безмолвному Штукину:
— Гена, построй полк. Я здесь больше не командую.