– Ах да – конечно! Он еще отстреливался, перед тем как его взяли копы.
– Так вот. Вы не забыли, что он из Саудовской Аравии?
Диего снова кивнул, а Дастин виновато сказал:
– Я этого и не знал.
– Так вот, знай: он самый настоящий араб!
Слово «араб» подействовало на главаря, точно магическое заклинание. Услышав его, он мгновенно все понял. И спросил:
– А на сколько лет он загремел?
– По моим расчетам, лет на восемь.
– За участие в грабеже с перестрелкой – на восемь лет? Что-то не верится… В общем, Джинхэй, наведи о нем справки. А на свидание я отправлюсь сам.
Спустя три дня китаец добыл нужную информацию.
– В 1994 году Мансур был приговорен присяжными к восьми с половиной годам тюремного заключения, – начал он свой доклад.
– Всего к восьми?! – снова не поверил Дастин.
– Срок дали небольшой по двум причинам. Во-первых, во время перестрелки он умудрился ни разу не попасть в копов, сам же получил две пули: в ногу и в левое легкое. Во-вторых, после двухнедельного лечения и обработки сотрудниками ФБР он дал согласие сотрудничать со следствием. Это зачлось на суде, и присяжные воздержались от сурового приговора.
– Да, Мансур – молодчина. Нам его выдержка здорово помогла: за двухнедельную фору мы успели получить полтора миллиона и раствориться в неизвестности. Продолжай, Джинхэй.
– Первые два года Мансур отсидел в «Калипатрии» – тюрьме строгого режима, после чего за примерное поведение его перевели в Сакраменто.
– В Сакраменто… – задумчиво повторил Дастин. – А есть шанс на досрочное освобождение?
– Вряд ли. Ему и так дали минимум.
– Завтра же поеду к нему.
– Ты? – переглянулся китаец с Диего.
– Всем светиться не стоит. Надеюсь, он узнает меня?