– Он не способен на плохие поступки?
– Нет! – твердо сказал Вольский.
– Значит, это не что-то постыдное? Тогда совсем становится непонятно, почему он не скажет, в чем причина? Или это нечто неконкретное? Вот посмотрите, он изменился. Стал раздражительным, вспыльчивым. Может быть, это просто депрессия? Такой возраст, знаете. Человек вдруг оглянется по сторонам и видит, что никого уже нет рядом, все далеко вперед ушли. Годы идут, а впереди ничего светлого. А?
– Я бы с вами согласился, если бы не одна подробность: у Олега это началось внезапно, в одночасье. Два дня назад не было, а сегодня – есть. Значит, все-таки причина не в нем самом.
– А в ком? Почему он молчит?
– Я только одно объяснение могу этому найти, – сказал Вольский и поднял глаза на собеседника. – Олег и сам не осознает, в чем причина. Чувствует, что ему плохо, но не знает – почему. А источник где-то рядом с ним.
– Источник чего? – уточнил Хургин.
– Источник зла.
Глава 27
На вошедшем Большакове не было лица. Он выглядел мрачным и потерянным.
– Что-то случилось? – спросил Хургин. Он говорил с пациентом, но Большаков даже не обратил внимания на сидевшего перед врачом человека.
– Случилось, да! – сказал он отрывисто. – Сегодня утром у Виталика случился припадок.
Хургин повернулся к своему пациенту:
– Я оставлю вас на пару минут. Не возражаете?
Взял Большакова под руку, вывел его в коридор.
– Давайте пройдемся, – предложил.
Он хотел, чтобы было движение. Так лучше, это он знал по опыту.
– Все так внезапно произошло. Мы завтракали, и вдруг он заваливается набок, падает со стула…
– Это долго длилось?
– Буквально несколько секунд. Я его подхватил на руки, а он открыл глаза и смотрит на меня непонимающе. Ничего не помнит, представляете? Только что сидел за столом – и вдруг очнулся на полу, а что было в промежутке – не помнит.