Брови Даруева в изумлении поползли вверх.
– Не понял! – бросил он отрывисто.
– Курсант Ковалевская задавала мне вопросы о моем прежнем местонахождении.
Даруев развернулся. Полина смотрела ему в глаза.
– Это правда?
– Так точно!
Он ударил ее по лицу дважды, и после второго удара брызнула кровь. Даруев отступил на шаг и брезгливо спрятал руку. Со своим ростом – на полголовы ниже Полины – и с плешью на голове он был похож на рассерженного папашу, вразумляющего свою непутевую дочь.
– Курсантам запрещается общаться! – сказал Даруев. – Вам ясно, курсант Ковалевская?
– Так точно!
У Полины из носа текла кровь, она сбегала тонкими струйками, задерживалась на губах, но девушка не делала попыток избавиться от нее.
Рябов стоял рядом, и по его лицу невозможно было ничего прочесть.
– Курсант Ковалевская! Кругом! Шагом марш!
Полина развернулась и пошла прочь.
Когда она скрылась за деревьями, Даруев повернулся к Рябову и хлестко ударил его ладонью по лицу – точно так, как проделал это недавно с Полиной.
– Знаешь за что?
– Никак нет, товарищ полковник!
Даруев приблизил багровое от напряжения лицо и негромко, но отчетливо произнес:
– Никто не должен знать об акции, к которой ты готовился в девяностом году!
Хотел развернуться и уйти, но не удержался, спросил:
– Ты с инструктором по стрельбе об этом говорил?