– Ну, доставай, – сказал Даруев. – Знаю же, что есть.
Алексеич склонился и извлек откуда-то из-под стола запечатанную бутылку водки и два пластиковых стакана.
– Сколько тебе? – спросил Даруев.
– Сорок четыре.
– Ого! Зрелый мужик!
Алексеич опять зарделся. Разлил водку по стаканам, один придвинул Даруеву.
– Алексеич! – сказал Даруев с чувством. – Я тебя знаю всего два года, а кажется, знаю всю жизнь. Как-то ко двору ты пришелся. Толковый, словом, мужик. И курсанты от тебя выходят не мазилами, а снайперами. – Даруев поднял стакан в руке. – За твой зоркий глаз, Алексеич! И за твердую руку!
Инструктор хотел что-то сказать в ответ, но не смог, только кивнул прочувствованно. Выпили.
– Глаз тебя не подводит? – спросил с улыбкой Даруев.
– Да я… Да у меня…
Алексеич засуетился, не зная, как доказать свое умение, и вдруг будто что-то вспомнил, широко улыбнулся.
– Вот на спор могу, Геннадий Константинович. Сейчас приму стакан, и после того все пули – в «яблочко».
– После полного стакана?
– Полного! – кивнул Алексеич и засмеялся.
Он торопливо, так что даже расплескал, налил водку в стакан до самых краев, обернул раскрасневшееся от возбуждения лицо к Даруеву.
– Ну?
– Давай! – кивнул Даруев и тоже засмеялся. – Трепло ты.
– Я?
Алексеич залпом выпил водку и, даже не закусив, рванул откуда-то из-под стойки пистолет.
– Э-э, погоди! – всполошился Даруев, смутно догадываясь, что его провели. – Время еще не прошло!