В силу этого он считал г-жу Ботт, безусловно, честной женщиной и всегда почтительно говорил о ней.
Но в день встречи, при виде Надежды Николаевны в светлом платье декольте с открытыми руками, с восхитительной талией, у него мелькнула мысль пригласить ее завтракать в один из павильонов выставочного буфета.
Она была на выставке в качестве дамы-патронессы маленького приюта, изделия которого наполняли одну из витрин.
Задумано — сделано.
Надежда Николаевна без всякого жеманства приняла приглашение, дав ему согласие крепким пожатием руки.
— Кто вам внушил, граф, эту счастливую мысль, я умираю с голоду.
И действительно, у нее был великолепный аппетит, и она была чрезвычайно весела.
Пока они завтракали, граф взглядом знатока внимательно осматривал ее.
Он никогда не предполагал, чтобы эта дурнушка могла быть такой аппетитной, хотя в Киеве несколько лет тому назад, от нечего делать ухаживал за ней и даже ею увлекался.
Шея и руки были точно выточены из мрамора. Кожа была восхитительна и напоминала свежие лепестки камелии.
Это было для графа возбуждающее открытие.
Когда граф Владимир Петрович увидел, что Надежда Николаевна ничего не имеет против ее тщательного осмотра, он сделался несколько свободнее в выражениях.
Она со смехом отвечала ему в тон и таким образом поощряла продолжать разговор, с присущим ей остроумием, давая ему даже материал.
Это привело его в восторг, и скабрезная болтовня казалась ему еще более пикантной на языке честной женщины, каковою он не мог не считать ее.
Это последнее для многих испорченных людей служит главной приманкой.
Граф теперь глядел на нее, и она даже не казалась ему некрасивой: глаза не были велики, но зато искрились задорным огоньком, рот был, напротив, велик, но зато с многообещающими губами, зубы были широкие, крепкие, ослепительной белизны. Нос несколько вздернутый, с раздувающимися, как у пантеры, ноздрями.
Эта первая встреча не должна была быть единственной.
Граф Владимир вошел во вкус и получил за завтраком же обещание обедать tete-a-tete у Контана.
Несколько недель спустя Надежда Николаевна Ботт исполнила обещание, данное ей графине Конкордии Васильевне: она вырвала графа Владимира из цепких лап петербургских кокоток и сделалась сама его любовницей.
Она поклялась быть последнею.