— А, вы начинаете жалеть уже вашу холодность относительно меня, — сказал де Гриж, улыбаясь. — Что ж, если вы раскаиваетесь, то поторопитесь, пред вами самый удобный случай.
— За кого вы считаете меня? — возразила Юлия.
Ее оскорбляло иногда это бесцеремонное обращение молодого маркиза, который не упускал случая мстить ей за потерянное время и напрасно брошенную любезность и ухаживание.
— Ну не сердитесь же, — сказал он, — я ухожу сию минуту.
— Что вы будете делать вечером? — спросила Юлия, вставая и приглаживая свои волосы.
— Я сказал вам, что буду у де Бриона. Если я рано уйду от него, можно ли зайти к вам пожелать покойной ночи?
— О, не беспокойтесь из-за таких пустяков, я не дорожу этим.
— Как очаровательна эта непринужденность наших отношений, — сказал Леон, целуя руку Юлии. — Мы ссоримся, как влюбленные. Прощайте же.
— Так вы пришли ко мне, чтобы рассказать только о вашей новой страсти?
— Да.
— Спасибо за доверенность. Пожелайте от меня всего лучшего Эмануилу.
— Разве вы не виделись с ним после его возвращения из Поату?
— Нет. Скажите ему, что я сержусь на него за это; и дайте понять ему, что приличие требовало бы оставаться нам друзьями.
— Что бы вы дали мне, если бы я привел его к вам?
— Все, что вы могли бы взять.
— Немного, — отвечал де Гриж, еще раз прощаясь с нею, — но тем не менее я употреблю все усилия, чтобы привести его. Вы любите его, можно ему это сказать?
— Не надо, это значит принуждать его прийти ко мне.
Юлия проводила маркиза почти до подъезда. Он сел в карету и уехал. Оставшись одна, Юлия невольно задавала себе вопрос: «А что если де Брион приедет?» Мысль эта волновала ее, и при каждом ударе звонка сердце ее начинало сильно биться. В 10 часов Леон вошел в ее спальню.
— Один! — проговорила Юлия, увидя его. — О, что с вами, милый Леон! — прибавила она, заметив, что лицо молодого человека хранило следы непривычной тревоги.
— То, что было бы и с каждым на моем месте, — проговорил Леон, едва не падая в кресло. — Я видел де Бриона… но знаете, что он сказал мне?