Роман женщины

— Что д’Ерми уже невеста…

— Но знаете ли чья? Самого де Бриона!

— Его! — вскричала с какою-то дикою радостью Юлия. — Когда их свадьба?

— Через месяц.

— Так вот почему, — сказала с горечью Юлия, — он не хочет бывать в нашем дурном обществе.

— Без сомнения, — отвечал Леон, но отвечал бессознательно, как человек, углубленный в самого себя.

— А, господин де Брион! — проговорила Юлия Ловели. — Или я ошибаюсь еще раз, или вы теперь в моих руках!

X

Если бы кто-нибудь мог проникнуть в Юлию и увидеть, что происходило в ней после последней фразы, то был бы поражен зрелищем, столько же странным, сколько и любопытным. Но чтоб это зрелище могло занять зрителя, надобно, чтоб он так же, как и мы, знал бы намерения и идеи, какие были до сих пор у Юлии относительно маркиза де Грижа. Он никогда не церемонился с нею, и теперь, протянув обе ноги к решетке камина и склонив голову на руку, сидел, погруженный в глубокое и печальное раздумье, не имея силы расстаться, с мечтой, которая рушилась так же скоро, как и явилась.

Юлия молча наблюдала за ним некоторое время, казалось, она сама соображала, как поступить ей теперь в отношении Леона. Наконец, определив план своих действий, она подошла к нему, взяла его руку и голосом, которому придала материнскую нежность, сказала:

— Полно, друг, утешьтесь.

— Как! Вы жалеете меня, Юлия?

— Отчего же и не пожалеть вас?

— Это, кажется, не в вашем обыкновении. Впрочем, мое несчастье не так еще велико.

— Конечно, но потеря какой бы то ни было надежды всегда сопровождается страданием.

— И что это мне вздумалось влюбиться в девочку?

— Это пройдет!

— Следовало бы; а между тем я уеду из Парижа.

— К чему? Рассудок может вылечить вас скорее разлуки; тем более что вы не имели еще времени влюбиться серьезно. Общество ваших друзей развлечет вас, и вы забудете это ребячество — иначе нельзя и назвать ваше увлечение.

— Милая Юлия, я никогда не видал вас сострадательною.