Что я могла ей ответить? Что я нашла любовь и потеряла мать в один и тот же миг? Что должна покинуть ее на смертном одре и тут же устремиться к своему счастью? Что наконец мое лоно заживет в согласии с сердцем? Что наконец-то я смогу целиком отдаться тому, что смутно почувствовала во время наших прогулок, но еще с большей силой ощутила во время свиданий в «Отеле де Шарм»? И чем яснее проступало настоящее лицо Луи, неожиданное, отличное от маски циника, которую он постоянно носил, а близкое к тому, что набросала Ребекка, тем быстрее рассеивались мои сомнения. Могла ли я рассказать медсестре о прошлом? Я предпочла ответить банально, решив выбрать настоящее и будущее.
Я посмотрела на нее, на моих мокрых от слез губах появилась мягкая улыбка:
– Все хорошо, спасибо. Теперь все будет в порядке.
38
На самом деле все было не так однозначно. В данный момент, представляя собой малоприятное зрелище, я брела, пошатываясь, как пьяная, по коридору, пропахшему хлоркой и эфирным спиртом, двигаясь на ощупь, от одной стенки до другой, вся помятая, хоть и в подвенечном платье, лохматая, с мокрым от слез лицом, но в душе я чувствовала себя как металлический шарик в настольной игре, готовая выскочить по щелчку, оттолкнуться от распрямившейся пружины и устремиться к новой жизни… Но я все еще колебалась. Как в переносном, так и в прямом смысле, чуть не падая на серый потертый линолеум, ощущая тяжелый камень на сердце от перенесенных страданий.
Анабель = Аврора. Простое равенство, но мне не удавалось его понять, еще меньше я была готова согласиться с этим.
А вдруг в объяснении, сделанном с помощью фотографий, заключалась очередная хитрость Луи? Вдруг я приступаю к исполнению последней фазы придуманного Дэвидом дьявольского плана, которому его брат следует слово в слово по причинам, мне пока непонятным, – может быть, это чувство вины?
Я же видела на лице Луи признак искренности, причем такой, который он не мог бы контролировать: небольшая ямочка на правой щеке. Я видела ее и вчера ночью, когда выходила из номера, я помню его последние слова перед тем, как мы расстались: «…есть еще кое-что». Что он имел в виду? Что еще хотел мне сказать… или показать? А может, он собирался еще раз меня унизить?
Пассажиры на остановке автобуса № 378 не обратили никакого внимания ни на мой эксцентричный наряд, ни на потрепанный вид, нагруженные сумками с провизией, равно как и своими переживаниями. Подумаешь, что особенного? Новобрачная в свадебном прикиде пользуется общественным транспортом. Наверное, они такое не раз уже видели. Кстати, в этом заключается преимущество рабочих кварталов – здесь каждый пережевывает собственные неприятности и не вмешивается в чужие проблемы. Своего рода уважение к личным несчастьям другого, выражающееся в безразличии.
Наконец автобус прибыл, и компактная группа пассажиров поторопилась к двустворчатой пневматической двери, открывшейся с оглушительным шумом.
Я, стремительно выскочив из дома, ничего не взяла с собой, кроме небольшой косметички с ключами и бумажными салфетками. Салфетки я давно уже все извела, скомкав одну за другой, когда вытирала слезы и растекшийся макияж. Чек за поездку на такси я подписала в счет BTV. Но осознание того, что у меня при себе ни цента, пришло только тогда, когда водитель автобуса, огромный лысый мужик с серьгой в правом ухе, напомнил:
– Ваш проездной мамуазель…
– Ах, да…
Я бессмысленно стала копаться в косметичке, выронила со звоном ключи, наклонилась и принялась шарить по полу, среди ног в туфлях, сандалиях, кроссовках, готовых меня растоптать и прорваться в салон. Неожиданно на мое плечо легла тяжелая рука, и какой-то мужчина помог мне подняться.
– Все нормально, девушка со мной, – сказал он водителю.
Я оглянулась, лицо говорившего было мне незнакомо.
– Ну и прекрасно! Мои поздравления молодоженам, – шутливо сказал водитель автобуса. – Однако это не освобождает вас от уплаты за проезд.
Молодой человек, среднего роста брюнет, одетый просто, но элегантно, порылся в джинсах, достал из кармана монетку в два евро. Мне показалось, что он недоволен насмешливым тоном водителя.
– Этого хватит за двоих? – сухо спросил он, протягивая ему деньги.
– Ваша сдача и билеты, – также сухо ответил водитель.