— Ознакомьте нас с краткой версией, — вмешалась Скоугор. — У нас начинается пресс-конференция.
Снова улыбка, на этот раз немного другая.
— Хорошо, вот краткая версия. Возможно, он держал ее где-то взаперти. Мы не арестуем его, пока не обыщем его квартиру. Не факт, что арестуем после этого.
— Мы читаем газеты, — сказала Скоугор. — Все это нам известно.
— Мне нужны все журналы учета пользования вашими автомобилями за последние два года.
— Зачем?
— Судя по всему, Кемаль пользовался машиной, в которой нашли Нанну. Значит, должна быть какая-то связь…
Хартманн замер и медленно произнес:
— Он не водил эту машину.
— В ваших документах говорится, что участники программы интеграции имеют доступ к вашему транспорту, — возразила Лунд.
— Мы даем машины ролевым моделям программы, но только не новые. Эти мы арендовали всего на несколько недель специально для нужд кампании. Риэ?
Скоугор стояла в стороне, сложив руки на груди, и не испытывала никакого желания участвовать в этом разговоре.
— Риэ!
— Машины для предвыборной кампании должны быть абсолютно новыми, без изъянов, так как это влияет на имидж кандидата. Ролевые модели прекрасно обходятся никому не нужным старьем.
— Погодите-ка, — сказал Хартманн. — Так вы собираетесь предъявить ему обвинение?
— Если у нас будут более веские доказательства, то…
— Но если Кемаль никогда не садился за руль этой машины, как он мог вообще знать, что она наша?
— Может быть… — Она была растеряна, чего он еще ни разу не видел. — Может быть… Я не знаю.
Хартманн уцепился за свою мысль:
— Черные «форды» появились у нас всего недели полторы-две назад, он не мог знать о них. То есть, скорее всего, он не виновен! У нас через пять минут пресс-конференция, что мне, черт возьми, говорить?