Помявшись, человек открыл дверь и сунул голову внутрь. В сумраке лица не видно, но шевелюра рыжевато-блондинистая.
– Прошу прощения. Не услышал, как вы вошли.
Голос сиплый, но нежный – странный. Резко вздохнув, человек вошел и закрыл за собой дверь. И однако, повернувшись к нам, с места не двинулся – похоже, за спиной сжимал дверную ручку, подумывал вот-вот опять удрать.
Наверняка он. Паук.
Массивная фигура – минимум шесть футов шесть дюймов, – громоздкая и мускулистая. Весь в черном, единственное светлое пятно на черноте – белый пасторский воротник.
– Чем могу быть полезен? – Реплика вылетела струей, затем наступила пауза – слова собирались во рту, как галька в стоке, а потом вдруг выпадали, чудны́е модуляции резали слух. – Что-то конкретное ищете?
– Да, – ответил Хоппер, медленно к нему приближаясь. – Хьюго Вилларда.
Человек застыл каменным изваянием.
– Я понял.
Больше он ничего не сказал и за следующие полминуты не шевельнул ни мускулом. Но даже издали, из-за спин Хоппера и Норы я видел, что плечи у него ходят ходуном.
Боится.
– Не трудитесь бегать, – посоветовал Хоппер, подступая все ближе. – Мы знаем, кто вы. Мы просто хотим поговорить.
Человек покорно склонил голову, и свет упал на шевелюру ненатурального оттенка бронзы.
– Вы, надо полагать, из полиции? – спросил он.
Ни один из нас не отозвался. Интересно, как он сделал такой вывод. У меня, между прочим, ребенок на руках.
Может, меня он не заметил. Смотрел он в пол.
– Я… вообще-то, я так и знал, что вы придете, – прошептал он. – Рано или поздно. Нашли там всё, да? Все наконец выплывает наружу.
Голос тихий, необъяснимо женственный – и в нем был страх.
– Сколько их там было? – спросил он.
– Сколько было чего? – осведомился я, шагнув к нему.