Ночное кино

Я оцепенело смотрел на занавешенную палату, с трудом проглатывая ком в горле.

С Сэм сидел Брюс. Занавески он задернул, но я видел дочь в щелочку. Она умостилась на койке под грудой синих одеял – лицо распухшее и красное, на подбородке белый квадратик марли. С Брюсом беседовала врач.

Врачу комфортнее говорить с ним. И ее нельзя упрекнуть. Когда я с рыдающей Сэм на руках ворвался в травмпункт, вопя: «Помогите!», медсестры, несомненно, предположили худшее: что ее ранил я.

И не ошиблись. Меня заверили, что с Сэм все обойдется, но угрызения драли меня на части: это я виноват, я один, я привел ее в эту адскую лавку. Еще больнее терзала растущая уверенность, что Виллард это подстроил. Я не знал как, я ничего не понимал, но чувствовал: он запел нам с такой готовностью, чтобы зачаровать черной магией своей истории, а между тем прикидывал, как сделать больно Саманте. Может, хотел отвлечь нас и сбежать – потому что в хаосе он удрал из лавки. Хоппер кинулся за ним, добежал до Третьей авеню, но мужик испарился.

В травмпункте по моей ажитации догадались, что я рассказал им отнюдь не все, и, конечно, вздохнули с облегчением, едва появились Синтия и Брюс. Я позвонил Синтии из такси, и их частный самолет, уже намылившийся вылететь из аэропорта Тетерборо в Нью-Джерси, развернулся назад к терминалу. Синтия приехала через полтора часа, и медсестра мягко выпроводила меня в коридор.

Или я брежу? И это простая случайность? Может, история Вилларда, ужас, который он обрушил на Сандру, так захватили меня, что я уже не в силах мыслить здраво.

– Она играла, – сказал я Синтии. – Споткнулась об шнур.

– Это не важно, – монотонно отвечала она.

Я растерянно уставился на нее, но смотреть было не на что. Страшное зрелище – лицо, начисто лишенное эмоций, – будто комната, где я прожил всю жизнь, вдруг осталась без мебели, оголилась: ее разбирали и увозили по чуть-чуть, но она уходила в небытие так исподволь, что я прежде не замечал.

Синтия покачала головой; пронзительно-зеленые глаза покраснели.

– Врач сказала, ты примчался сюда, крича, что ее кто-то поранил? Какой-то священник? Ты совсем сбрендил?

Я не нашелся с ответом.

– На этом с вашими свиданиями покончено.

– Я понимаю.

– Нет, не понимаешь. Я иду в суд. Официально. Ты ее больше не увидишь. Никогда.

– Синтия…

– Даже. Не. Подходи!

Она так рявкнула, что какая-то медсестра на ходу обернулась на меня и нахмурилась.

Синтия разгладила блузку, шагнула было к палате, но вернулась.

– Чуть не забыла. – Она порылась в кармане блейзера. – У Сэм в пальто медсестра нашла вот это.