Я рванул мимо нее и немногочисленных клиентов прямо к стойке.
– Она здесь?
На меня в смятении вытаращился блондинистый панк. Я юркнул в глубину, отдернул черный бархат.
– Эй! Вам туда нельзя!
Я шагнул внутрь; Клео за круглым столом беседовала с молодой парой.
– Это срочно. Мне нужна ваша помощь.
– Он прямо ворвался, – пояснил блондин, вбежав за мной.
Клео мое вторжение ничуть не смутило.
– Ничего страшного, – сказала она. – Мы почти закончили.
Пара вскочила, схватила со стола пакет трав и гуськом – нервно меня огибая – отбыла следом за блондином.
Из кармана куртки я выудил статуэтку. Она как будто потяжелела – раньше была легче.
– Вот это нашлось в кармане у моей дочери. Что это за фигня?
Клео поднялась и шагнула ко мне. Белая расшитая крестьянская блуза, джинсы, красные «док мартенсы», пальцы и запястья по-прежнему увешаны серебром. Она осмотрела змейку, стараясь не слишком приближаться, ушла к набитым шкафам в глубине и вернулась с латексными перчатками.
Со щелчком их натянула, осторожно забрала змейку – будто опасную взрывчатку – и унесла на стол.
– Вы только что это нашли?
– Да. – Я придвинул складной металлический стул, сел напротив. – Но я уже такое видел. У другого ребенка, недавно.
Она повертела змейку в руках, потрясла, послушала.
В ярком красном свете с потолка я разглядел, что дерево покрыто прихотливой резьбой – каждая чешуйка, каждый плавник, каждый зубик отполированы и заострены. На морде у твари застыла похотливая гримаса: зубы оскалены, язык торчит.
– Этой штуковиной человека можно пометить? – спросил я. – Оставить на нем, я не знаю, отметину дьявола? Вы слышали о такой штуке – называется
Все это пропустив мимо ушей, Клео поставила змейку посреди стола. Сосредоточенно наклонилась, взяла змейку за хвост – кольцами обвивавший тело – и медленно описала ею круг против часовой стрелки. Так она сделала трижды – слышно было только, как статуэтка, раздирая нам уши, скрежещет по дереву.