Наверно, я стоп-кран рванул или что.
Потому как сразу вслед за этим поезд встал, двери открылись, и я на платформу вывалился – спиной вперед. Весь в холодном поту, упал и лежу. А поезд двери с грохотом захлопнул – и, ревя, умчался в тоннель.
Я на мгновение сознание потерял. Потом чувствую – трясут меня. Дежурная по станции – подняла, добрая душа, на скамейку посадила. Я гляжу: мать честная! станция-то – все та же «Новокузнецкая», с которой я и уехал!!!
– Это же чертовщина, – шепчу. – Я же уезжал отсюда минут двадцать назад. Девушка, – говорю, – милая, сколько времени?
А она смотрит на меня с испугом:
– Двадцать минуть второго, – говорит. – Через полчаса станция закрывается!
Счастье еще, что дежурная мне попалась добрая. Поняла, что человек сильно не в себе, рвалась все врача вызвать, но я не дал. Отвела она меня в дежурку, налила стакан чаю. Успокоиться. Я ей за чаем все свое приключение и пересказал.
А она и говорит:
– Я, – говорит, – тоже слышала: есть в метро поезд-призрак. Ходит иногда и подбирает… души умерших. Ведет поезд Черный машинист – сам он из тех погибших, кто в метро разбился или умер на рабочем посту. Возит всех, кто под поезд бросился или кого случайно в час пик на рельсы сбросили. Народ-то знаете какой… Напирает… Террористы, пожары… Мертвых тут ой как много!
– А ты сама этот поезд видела?
– Нет, – говорит, – сама не видела, а моя сменщица, Катерина Вячеславовна, она видела. И не однажды. У нас диспетчеры – они на экранах смотрят иной раз – видят: тоннель занят, лампы там гаснут ни с того ни с сего… Или, скажем, электропитание, ток пропадает сам по себе. А самые опытные из дежурных по одному только холодному ветру из тоннеля, как он повеет, сразу определяют, что оттуда призрак идет.
Бывает, даже объявляют: мол, на следующий поезд посадки нет. Чтоб поостереглись…
Но поезд – хитрый, ужас до чего: от него какая-то такая помеха электрическая исходит, что все микрофоны портятся. Никто ничего не слышит – звук глухой или так, один треск.
Вот и сядет иной раз кто-нибудь в тот поезд. Ночью обычно, с усталости, засыпают. И – все. Конец. Куда потом эти люди деваются – не знаю…
Первый раз вижу, чтоб живой человек на поезде-призраке проехался и живым вернулся!..
Так я и не добрался в ту ночь до общежития. Но об этом ничуть не жалею.
В отличие от множества банальных пожирателей котлет, настоящий поэт не боится ничего – ни в жизни, ни в царстве мертвых. Благодаря случаю я приобщился к великой тайне городского бытия. Я знаю то, во что другие едва отваживаются поверить…
И не надо, тараща от ужаса глаза, расспрашивать меня про крыс-мутантов или подземные порталы в иные миры!
Все это я знаю, но никому не скажу. Потому что этот страшный подземный мир – мой. Мир бесстрашного московского «метролля». Никому другому знать его тайны ни к чему…
Да и что вы сделаете?