Предшественница

Только я подумала, что все выяснила, как версия опять рассыпается. Потому что, если Сол и вправду изнасиловал Эмму, то она не выдумала свою историю. Да, она соврала; возможно, даже несколько раз, но, в сущности, ее рассказ был правдив. Она лишь поменяла местами имена действующих лиц – по причинам, о которых я, кажется, могу догадаться.

Словно прочтя мои мысли, Саймон говорит: – Она пыталась меня защитить. Она сомневалась, что я нормально отреагирую, если узнаю, что мой лучший друг такое с ней сделал. Но с ней явно что-то было не так – злилась на меня без повода, срывалась каждый раз, когда я что-то хорошее ей говорил. И расстройство питания вернулось. И уже, в общем, не уходило, хотя она и не хотела об этом говорить.

– Вы здесь с ней разговаривали?

Он кивает. – Я же вам говорил. Она поняла, какую глупую ошибку сделала, и захотела все исправить. Она к тому времени была в очень плохом виде. Она подобрала на улице бродячего котенка. А его кто-то убил.

– Она держала котенка? – в изумлении повторяю я. – Здесь? В этом доме?

Мэгги Эванс говорила что-то о приблудном котенке, но не сказала, что Эмма приютила его.

– Да. А что?

То, что это против правил, думаю я. С домашними животными нельзя. С детьми тоже, кстати сказать.

Саймон достает из папки документ. – Ей это дал юрист. Согласно этому плану Монкфорд похоронил тут жену, прямо под домом. Смотрите. – Он показывает крестик и надпись. Место упокоения миссис Элизабет Джорджины Монкфорд и Максимилиана Монкфорда. – Надо быть ненормальным, чтобы такое сделать.

– Счастливо ты отделалась, Джей. – Это Миа, потихоньку подтянувшаяся обратно, навострила уши. Саймон бросает на меня любопытный взгляд, но я не хочу давать пояснений.

– У Эммы была гипотеза, что их погребение тут являлось неким ритуалом, – продолжает он. – Вроде жертвоприношения. Тогда я об этом как-то не очень думал, но после ее смерти почитал про другие здания Монкфорда. Оказалось, что она была права. Каждый раз, когда очередное здание «Монкфорд партнершип» достраивалось, кто-нибудь умирал при подозрительных обстоятельствах.

Он кладет на стол несколько газетных вырезок, чтобы я посмотрела. К каждой прилагается карта, на которой отмечено расположение здания и место гибели. В Шотландии машина сбила молодую женщину в миле от дома, который Эдвард Монкфорд строил возле Инвернесса; водитель скрылся. На Майорке в двух милях от пляжного домика, спроектированного Эдвардом, у родителей пропал ребенок. В Брюгге женщина вроде как бросилась с железнодорожного моста в нескольких сотнях метров от его часовни. Во время монтажа электрооборудования в «Улье» в лестничном колодце был найден мертвым помощник электрика.

– Но ничто из этого даже косвенно не доказывает, что Эдвард виновен в этих смертях, – осторожно говорю я. – Каждый год происходят тысячи исчезновений и несчастных случаев со смертельным исходом. То, что какие-то из них произошли в нескольких милях от этих зданий, ничего не значит. Вы видите систему и связи там, где их нет.

– Или же связи есть, но вы их видеть отказываетесь. – Лицо Саймона мрачно.

– Саймон, единственное, что это доказывает, – это что вы очень любили Эмму. И это замечательно. Но это сказывается на ходе вашей мысли…

– Эмму забирали у меня дважды, – перебивает он. – В первый раз – когда Эдвард Монкфорд влез в наши отношения в тот самый момент, когда Эмма была наиболее уязвима. А второй – когда он ее убил. Я уверен, он это сделал, чтобы не уступать ее мне. Я хочу добиться справедливости, ради Эммы. И я не остановлюсь, пока этого не сделаю.

Вскоре он уходит; Миа пьет его вино. – Он, кажется, милый, – замечает она.

– И немного одержимый?

– Он любил ее. Не может успокоиться, пока не выяснит, что с ней произошло. Это ведь почти героизм, да?

Ох уж эти мужчины, которые любили Эмму, думаю я. При всех ее проблемах мужчины сходили от нее с ума. Будет ли кто-нибудь когда-нибудь питать такие чувства ко мне?