Ни даты, ни адреса отправителя, ни подписи. Монти положила письмо в папку, за десять лет разбухшую от писем сумасшедших. В прошлом Лаборатория Баннермана пережила несколько нападений со стороны активистов Общества защиты прав животных, и полиция посоветовала сохранять все, что когда-нибудь может потребоваться как доказательство.
Хотя, скорее всего, письмо было написано безобидным психом, Монти обеспокоилась больше, чем обычно. Ей уже приходилось сталкиваться с немалым количеством странных людей, и у многих были неколебимые убеждения. Генетика была волнующей темой. Она вспомнила и взломщика, и машину, которая вчера следила за ней, и задумалась – не связано ли с ними это письмо. Когда ей в следующий раз доведется говорить с констеблем Бренгвайном, она упомянет о нем.
Пару лет назад ее отец в ходе генетического эксперимента, который он проводил в помещении для животных при их беркширской лаборатории (ныне оно не существует), случайно вывел помет кроликов-мутантов без глаз или без ушей. В силу совершенно идиотского стечения обстоятельств две ночи спустя во время рейда защитников животных они были захвачены, и снимки их фотографа украсили первые полосы нескольких газет. И еще несколько месяцев спустя сотрудники лаборатории получали угрожающие телефонные звонки.
Она серьезно задумалась. Сомнительно, чтобы автор этого письма оказался и взломщиком. В таком случае он или она должны были бы писать на домашний почтовый ящик, а не сюда.
Она решила, что человека, который вторгся к ней в дом, надо воспринимать, скорее всего, как взломщика или извращенца, который похищает женскую одежду. Но некоторые из групп защитников животных имели жутковатую репутацию. Повинуясь мгновенному импульсу, она вынула письмо из папки и сделала ксерокопию. Вернув оригинал на место, она сложила копию и сунула ее в сумочку.
Заключительное совещание группы патентов и соглашений длилось весь день до самого вечера и завершилось наконец в десять минут восьмого. Коннор, заскочив к себе в кабинет, торопливо просмотрел досье, схватил пальто и заспешил к лифту.
Когда он вышел на стоянку, ветер резанул его по лицу. Он холодный, как сам Вашингтон, подумал Коннор, роясь в карманах в поисках перчаток. Правую он нашел, а вот левая, к его удивлению, исчезла.
– Вот черт… – Перчатки были подарком от старого друга, и пропажа огорчила его.
Он вернулся в холл – может, уронил ее на пол – и подошел к охраннику.
– Кто-нибудь передавал вам вот такую кожаную перчатку? – Коннор показал оставшуюся.
Увы.
Взяв выпить, они расположились за столиком в тихом уголке «Плуга», кабачка по соседству с Монти, и стали ждать появления стейков и жареной картошки.
– Мне весь день тебя не хватало! – сказал он, гладя ее по руке.
– Спасибо. – Открыв сумочку, она протянула ему копию того бредового письма. – Угадай, что пришло с утренней почтой. Может, тоже совпадение?
Коннор читал медленно и внимательно. На мгновение выражение его лица омрачилось, но затем он выдавил улыбку:
– Ну конечно, без сомнения, работа Сатаны. Да все генетики – скрытые сатанисты. – Он вернул ей письмо. – Всегда приятно услышать от быдла оценку блестящей новой теории смысла жизни. – У него был какой-то странный голос.
– Я подумала, нет ли тут какой-нибудь связи со взломщиком?
– Ох, да брось ты, вокруг всегда полно сумасшедших. – Он сменил тему: – У тебя была возможность спросить у своего приятеля охранника, куда пропали шесть этажей?
– Его не было на месте. То ли отдежурил в ночную смену, то ли заболел. А ты говорил с Чарли Роули?