Она обвела взглядом комнату:
– Не так много дней остается до Рождества, солдат. Как ты думаешь украсить эту величественную дыру, кого пригласить?
– Ник, прошу тебя, – попытался он снова сосредоточиться.
– «Ник, прошу тебя», – снова передразнила она его и разжевала очередную оливку. – Ее. Твою подругу. Ту, что в рождественском списке.
Он осушил свой стакан.
– Можешь ты не говорить загадками? – Он посмотрел на включенный телевизор, который работал с приглушенным звуком. Говорила Мариелла Фроструп, и глаза ее поблескивали; он попытался читать по губам, но понять ее было не проще, чем Никки. Мариелла Фроструп исчезла, и ее место занял какой-то скользкий большеглазый монстр, который держал в когтях что-то вроде оторванной руки. – Эй, Ник, глянь-ка на это! Твоя сестра-близняшка!
– Больше смахивает на тебя в отставке, солдат. – Не оборачиваясь, она через плечо кинула «Ивнинг стандард». – Она, – сказала Никки. – Сенсация на всю первую полосу. Твоя подруга.
Потянувшись, он взял газету. Шапка гласила: «От ужасного взрыва машины с взрывчаткой погибли два человека».
Ганн уставился на фотографию искореженного «эм-джи», затем пробежал статью:
«Полиция все еще пытается установить личность двух жертв… может, ими стали сами взрывники… не исключено, что бомба могла быть подложена террористами из Общества защиты прав животных… предполагаемой целью была Монтана Баннерман… дочь лауреата Нобелевской премии, ученого, доктора Ричарда Баннермана, который сейчас перенес обширный инсульт и борется за жизнь в больнице… пытаемся установить контакт с мисс Баннерман, которая, как известно, находится за океаном по делам бизнеса».
– Монтана Баннерман, – сказала Никки. – Она была в твоем списке с рождественскими елочками. В том же самом, где и твой коллега мальчик Чарли, тот, что утонул на Гавайях. Ты, похоже, совершенно беспечно разбрасываешься своими подчиненными, солдат. Сомнительно, чтобы мне понравилось работать с тобой. Слишком рискованно.
113
Вашингтон. Четверг, 8 декабря 1994 года
Монтана проснулась от каких-то звуков в комнате и, услышав легкие шлепающие шаги, удивленно уставилась в темноту.
На нее смотрели два глаза.
Выпуклые, с радужными зрачками, они, расположившись в нескольких футах от Монти, рассматривали ее со спокойным любопытством. Через несколько секунд к ним присоединилась еще одна пара глаз, а потом еще одна. Затем они стали возникать каждую секунду, и в воздухе все гуще стал чувствоваться прокисший запах земноводных. Сначала все они хранили молчание, а затем помещение наполнило их дружное кваканье.
– Хррр… мняк.
Молчание.
Затем из его глубины как бы пришел ответ:
– Хррр… мняк.