– Да, – ответил Джефф.
– Вы можете постоять там, где стоите, мистер Коули? – спросила инспектор.
Фермер кивнул.
Стоун прошла к тому месту, где стоял Билли. Тревис последовал за ней.
Ким понизила голос, чтобы было слышно только им двоим:
– Итак, Билли вертит в руках ружье и умудряется выстрелить себе практически в затылок. Давай проверим, как такое возможно, а? – Женщина стала вертеть в руках палку, как полицейскую дубинку. – Значит спусковой крючок должен быть где-то здесь? – спросила она у Тома.
Тот кивнул, а Ким завертела головой в поисках чего-нибудь, чем можно было бы отметить это место.
– Губная помада? – подсказал ей напарник.
– Ты что, первый день меня знаешь? – не глядя огрызнулась Стоун.
Наконец, она наклонилась, мысленно молясь о том, чтобы перед ней снова не появилась жирная крыса, и подняла кусок шифера, после чего нацарапала им на доске небольшой желобок и положила на него палец.
– Ну что, они смотрят? – поинтересовалась детектив.
– И с большим интересом, – откликнулся Тревис.
Хорошо. Пусть отец с дочерью сами убедятся, насколько смехотворен их рассказ, и если для этого Ким придется сыграть роль, то она совсем не против.
Инспектор вытянула руки, не убирая пальца с предполагаемого спуска. Импровизированное «ружье» качнулось и уперлось ей под подбородок. Как раз подходящее положение для самоубийства. Стоун изменила угол, и конец палки двинулся дальше по ее шее.
Затем она поменяла положение и, положив деревяшку на плечо, прицелилась себе в шею.
– Скорее всего, это должно было быть именно так, – заметил Тревис.
– Правильно, но так я не достаю до спуска… А ну-ка, у тебя руки длиннее! – Ким передала палку-ружье своему коллеге.
Он взял ее и под наблюдением Стоун повторил все ее движения, после чего объявил:
– Теоретически это возможно, но, скорее всего, результатом будет то, что пуля пройдет вскользь, а не войдет в тело.
Однако оба инспектора знали, что пуля в него вошла.