Последние Девушки

– Да.

– Происходило ли что-нибудь особенное во время вечеринки? – спросил Фримонт. – Что-нибудь, что могло его разозлить? Может, его кто-нибудь задирал? Оскорблял? Обидел до такой степени, что ему захотелось схватиться за нож?

– Нет, – сказала Куинси.

– А вас во время вечеринки ничего не разозлило?

– Нет, – повторила она, подчеркнув это слово в надежде, что так ее ложь будет звучать правдоподобнее.

– Мы посмотрели результаты экспертизы на предмет насильственных действий сексуального характера в отношении вас, – сказал Фримонт.

Он говорил о гинекологическом обследовании, которому Куинси подверглась сразу после того, как ей зашили раны. Она почти ничего о нем не помнила. Просто лежала и смотрела в потолок, пытаясь сдерживать рыдания, пока специалисты последовательно, шаг за шагом, делали свое дело.

– Они утверждают, что в ту ночь вы вступали в интимную связь. Это так?

Куинси в ответ лишь кивнула, чувствуя, что щеки заливает краска стыда.

– По взаимному согласию? – спросил Фримонт.

Она опять кивнула; лихорадочный румянец распространился на шею и лоб.

– Вы уверены? Если нет, не стесняйтесь, скажите нам.

– Уверена, – ответила Куинси, – все было по взаимному согласию. Меня никто не насиловал.

Детектив Коул откашлялся. Ему не меньше, чем Куинси, хотелось сменить тему.

– Идем дальше. Поговорим о том, что случилось после того, как ваша подруга Жанель вышла из леса и вас ранили в плечо. Вы действительно не можете вспомнить, что было потом?

– Да.

– Попытайтесь, – предложил Коул, – хотя бы чуть-чуть.

Куинси закрыла глаза и уже в сотый раз за неделю попыталась воскресить в памяти хоть самое крохотное воспоминание о выпавшем из ее жизни часе. Несколько раз глубоко вдохнула, от чего сразу заныли натянувшиеся швы. В голове стала пульсировать боль, от которой распирало череп. Но видела только черноту.

– Простите, – жалобно всхлипнула она, – я не могу.

– Совсем ничего? – спросил Фримонт.