Куинси дерзко улыбнулась.
– Ну, насчет красоты – это вопрос спорный.
– На вашем месте я не стал бы веселиться, – сказал Коул, – погибли шесть молодых ребят, Куинси. Их родителям нужна правда. А выжила только одна – хрупкая девушка, утверждающая, что ничего не помнит.
– Вы правда думаете, что это сделала я?
– Я думаю, вы наверняка что-то от нас утаиваете. Вполне возможно, кого-то покрываете. Но я могу изменить свое мнение, если вы наконец расскажете, что видели в ту ночь, в том числе и то, что так удобно забылось.
– Я сказала вам все, что знала, – ответила она, – почему вы думаете, что я лгу?
– Потому что в вашей истории концы с концами не сходятся, – ответил Коул, – на ноже, заколовшем ваших друзей, обнаружены отпечатки ваших пальцев.
– И всех остальных тоже!
Когда Куинси подумала, сколько раз он переходил из рук в руки, у нее в груди заклокотал гнев. К нему точно прикасались Жанель, Эйми и Бетц.
– И вообще-то я не должна вам напоминать, что я тоже была ранена. Трижды.
– Два раза в плечо и один в живот, – сказал Коул, – все три раны не опасны для жизни.
– Но не потому, что Он не старался.
– Хотите послушать, что выпало на долю остальных?
Коул потянулся к лежащей на столе папке, открыл ее, и Куинси увидела фотографии. Снятые
Детектив взял один из них и бросил перед ней на стол. На ней Жанель стояла перед коттеджем и показывала язык в объектив.
– Жанель Беннетти, – сказал он. – Четыре ножевых ранения. В сердце, легкое, плечо и живот. Плюс перерезанное горло.
Воображаемый защитный панцирь, в который перед этим облачилась Куинси, вдруг истончился и рассыпался в прах. Она предстала оголенная и уязвимая.
– Прекратите, – прошептала она.
Не обращая на нее внимания, Коул швырнул еще одну фотографию. На этот раз Крейга. На ней он героически стоял на утесе, к которому они тогда ходили.
– Крейг Андерсон. Шесть ножевых ранений глубиной от двух до шести дюймов.