– Послушай, Том…
Но я не стал тратить на него время. Я схватил фонарик со стола, пересек пыльный архив и выпрыгнул через разбитое окно наружу, где мое лицо тут же облепили мокрые хлопья снега. Мне показалось, что ледяные порывы ветра охладили пульсирующую боль в глубине моей головы, и теперь я чувствовал себя немного лучше.
Пока я старался отдышаться и прийти в себя после внезапно возникнувших спазмов, Барри выбрался из здания и теперь осторожно подбирался сзади. Свежий снег под его тяжелыми подошвами громко похрустывал, оповещая о каждом движении инспектора. Внезапно он остановился, а затем до моего уха донесся его тихий голос:
– Я так устал, Том… Устал от нашей вражды, устал от одиночества…
– Да ты и недели не пробыл один, толстяк, – с презрением выпалил я, не оборачиваясь.
– Хватит, Том. Пожалуйста… Я больше не хочу с тобой спорить. У меня просто больше нет сил, – он умолк на мгновение и мне показалось, что я услышал сдавленные всхлипы. – Давай сделаем то, что ты хочешь. Если это принесет тебе облегчение…
Я порывался было снова вступить с ним в словесную перепалку, но затем осознал, что у меня самого уже не осталось на это сил. Только сейчас я ощущал, насколько сильно я вымотался за последние дни. Эта усталость давила на мои плечи, сжимала грудную клетку и плавно сдавливала горло, отчего меня не покидало удушливое чувство, будто мне не хватает кислорода. Поэтому я просто молча кивнул Барри.
Когда мы подъехали к кладбищенским воротам, буря начала стихать. Низкие густые тучи медленно плыли прочь, время от времени приоткрывая тоскливое сияние луны. Я выбрался из машины первым и устремился к могиле, которую хорошо запомнил. В одном из окон хижины сторожа мерцало дрожащее пламя свечи, но наружу никто так и не показался, даже когда подоспевший толстяк принялся громко стучать лопатой по обледеневшей земле.
Рыть мерзлый грунт было невероятно сложно – пот градом катил по моему лицу, спине и рукам, и поэтому я стащил с себя плащ, отбросив его в сторону. Барри громко пыхтел и каждые несколько минут останавливался, чтобы перевести дыхание и вытереть крупные капли на своем раскрасневшемся лбу.
Я увидел прогнившие гробовые доски лишь с первыми холодными лучами рассвета. Инспектор не решился спускаться в яму, так что я сам спрыгнул вниз, едва не провалившись одной ногой в рыхлую стружку, оставшуюся от разложившейся надгробной крышки. Я откидывал доски в стороны сначала лишь носками ботинок, а затем и руками, занемевшими от холода и долгого орудования лопатой. В конце концов, комья земли и хлипкие ошметки дерева остались в стороне.
Я стоял посреди вырытой могилы, широко расставив ноги и глядя вниз, на груду белеющих костей. Они ярко контрастировали на фоне черной земли, создавая причудливую мертвую картину. Я видел тонкие фаланги пальцев рук и плавные арки реберных костей, внутрь которых забился слежавшийся грунт. Небольшой аккуратный череп скалил свои белоснежные зубы, глядя в предрассветное мрачное небо провалами глазниц, словно что-то силясь рассмотреть за пеленой густых стальных облаков.
Когда громоздкая фигура Барри очутилась поблизости, я вздрогнул от неожиданности и не сразу понял, что он произносит, обращаясь ко мне:
– Ну что ты, Том… Том, не нужно…
– Какого черта тебе… – начал я, но осекся.
Мой голос звучал слишком прерывисто и глухо, словно доносясь откуда-то издалека, преодолевая тысячи лет сквозь космическое пространство, возвышавшееся над моей головой. Только сейчас я осознал, что неподвижно стоял над грудой останков, тихо рыдая и совершенно потеряв счет времени.
– Все это уже в прошлом, Том. Давай поедем обратно…
Барри положил свою тяжелую руку на мое плечо, но я тут же машинально стряхнул ее. Полицейский замялся и потупил взгляд. Он постоял немного, будто в ожидании чего-то, а затем вздохнул и с трудом выбрался из могилы, неуклюже скользя подошвами ботинок, из-под которых сыпались крупные комья обледеневшей грязи.
Я еще несколько мгновений продолжал глядеть на белеющие кости Грейси, как будто ожидая того, что они подадут мне какой-то тайный знак. Я пристально изучал детский скелет, силясь разобрать в нем хотя бы какую-то подсказку, знак, оставленный для меня одного. Но не замечал ничего, кроме останков. Тогда я судорожно вдохнул, но не сумел набрать полную грудь воздуха, а лишь громко закашлялся.
– Теперь ты видишь, никчемный кретин, – завопил я во всю глотку, все еще задыхаясь от приступов кашля. – Видишь, что она настоящая?
– Том, ты не в себе…
ebooksa