Лярва

Ответа не было.

— Да что ж такое! Сначала один пропал, теперь ищи другого. Максим!

Она направилась за сыном в сторону большой дороги. Мёртвая, гнетущая тишина начинала действовать ей на нервы. Протиснув своё грузное тело между тесно примыкавших друг к другу могильных оград, исколовшись лопухом и чертополохом, она выбралась к одинокому мусорному контейнеру почти в ярости — но сына возле него не оказалось. Лёгкий укол беспокойства заставил её ускорить шаг. Она обошла контейнер кругом и заглянула даже внутрь него.

— Максим!

Осыпание мелких камешков под быстрыми ногами заставило её резко обернуться назад. Она с облегчением вздохнула: сын бежал к ней от могилы деда. Он вышел на могилу кружным путём, по другой тропинке пятью минутами ранее, не нашёл там мать и, услышав её крик, побежал на зов. По пути ему пришлось пробегать и по той самой дорожке, по которой ждали возвращения отца.

— А ну марш к машине! — пробурчала мать. — Заставляешь меня за тобой бегать.

— Мам, я видел ящерицу на дорожке! Вот такая большая, зелёная! Жаль, поймать не успел.

— Нечего ловить всякую гадость. Сейчас поедем. Отец возвращается, я его видела на дороге со старого кладбища.

— Это на какой дороге?

— На той самой, по которой он ушёл к роще.

— Нет, мам, я сейчас тоже смотрел в ту сторону. Это не папа, это идут какие-то дядя и тётя.

— Какие дядя и тётя? Глупости! Я сама его там видела! Да и нету здесь никого, кроме нас.

— А я видел дядю и тётю, говорю тебе, я видел!

Они как раз дошли до той самой дорожки, ступили на неё — и мать раздражённо посмотрела вниз по склону холма. Действительно, теперь отчётливо были видны две серые фигуры: женская, щуплая и маленькая, и мужская, высокая и плечистая. Они уже вышли из пределов старого кладбища и находились в начале подъёма.

«Странно, откуда они взялись?» — подумала она, и смутное беспокойство вторично пронеслось в её сознании. Она стала всматриваться вдаль, вправо и влево от тропинки, но не видела никого более. Лишь две серые фигуры безмолвно приближались к ней по склону.

Некоторое время она колебалась. Ей хотелось расспросить подходивших людей, не видели ли они мужа, но материнский инстинкт… инстинкт заставлял её беспокойно оглядываться на сына и терзаться в сомнениях. Приближавшиеся незнакомые — неизвестно откуда появившиеся мужчина и женщина — преодолели уже половину подъёма на холм, и ни единого слова от них по-прежнему не доносилось. Они шли молча. Осознав, что само по себе такое молчание странно, она наконец встревожилась окончательно; насторожённость превозмогла в ней любопытство — и она решилась действовать.

— А ну-ка, Максим, пойдём-ка со мной! — нервно сказала она сыну, взяла его за плечо мягкою, но с тем вместе и твёрдою рукою, и они подошли к автомобилю, стоявшему на той же грунтовой дороге, где находился и мусорный контейнер. От машины до могилы было всего каких-нибудь двадцать метров.

Ввиду такой близости автомобиля от места поминовения умершего, а также из-за того, что ни единого человека поблизости до сих пор не наблюдалось, Волчара оставил двери машины открытыми, и жена об этом знала. Ключи от машины муж забрал с собой, однако у жены всегда был второй экземпляр, и она немедленно вставила ключ в привод зажигания.

— Садись в машину и будь здесь, — сказала она сыну, помогая ему усесться на переднее пассажирское сиденье. — Я сама поговорю с дядей и тётей. Понятно?

Максим кивнул, с любопытством всматриваясь в панель приборов, так как обыкновенно сидел в машине на заднем сиденье, вдали от панели.