Патрули чернокожих полицейских лишь провожали «лендровер» скучающими взглядами — в последнее время незнакомые белые здесь появлялись несколько раз, проводили какие-то измерения на местности. В этом не было ничего необычного: укрепленные районы теперь создавались по всей границе, и на ней работали группы соответствующих специалистов.
Ориентируясь по крупномасштабной карте, Невелинг довольно быстро нашел нужную точку в буше. Невысокие зонтичные акации образовывали там небольшую рощицу у подножия пологой горы Мбузини. Окрестности щетинились колючими кустарниками, переливались волнами слоновой травы, укрывавшей в своих зарослях целый невидимый, скрытый от чужого взгляда, таинственный мир животных, насекомых и растений. Здесь было тихо и мирно, и лишь колеи, оставленные рубчатыми шинами патрульных «лендроверов», свидетельствовали, что краем, куда не ступала нога человека, этот район назвать было никак нельзя.
На карте неподалеку отсюда значилась деревня, в которой был постоянный полицейский пост. Сравнительно недалеко находился и городок с несколькими сотнями белых жителей и двумя-тремя тысячами черных, с небольшим госпиталем и узлом связи. Словом, глухоманью здешние места назвать было нельзя, и это несколько осложняло операцию, но лучшее место подобрать, по словам побывавшего здесь Пингвина, было невозможно, а Пингвин знал, что говорил.
Невелинг обратил внимание на дороги. В основном это были грейдеры, но в довольно сносном состоянии. Кроме того, здесь было приличное асфальтированное шоссе, позволяющее развить высокую скорость и обозначенное на карте индексом «С». Словом, осмотром местности, выбранной Пингвином для предстоящей операции, Невелинг остался доволен.
…Он взглянул на казенный пакет, лежавший перед ним на белом садовом столике, и вдруг понял: нет, он не сможет провести этот вечер дома, не сможет пересилить беспокойство, нарастающее у него в душе с каждой минутой. И не потому, что операция, которая должна была начаться как раз в эти минуты, так волнует его своим результатом, — Пингвин действовал наверняка, всегда только наверняка! И не потому, что кто-то пытался в самый последний момент сорвать эту операцию, действуя так дилетантски, так непрофессионально.
Действительно, неужели этот «кто-то» не знал, что телефоны всех редакций, даже самых консервативных, тщательно прослушиваются и записываются, что цензура работает, как хорошо отлаженная, исключающая сбои машина, что, в конце концов, появись даже сегодня в газете то, что сообщил о предстоящей операции все тот же мифический офицер южноафриканских ВВС, этому никто бы не поверил — слишком уж фантастической показалась бы версия, слишком похожей на буйную фантазию автора какого-нибудь приключенческого боевика! И тем более в такое сообщение не поверил бы тот, против кого была направлена операция, человек, которому было суждено стать ее жертвой.
Нет, не это волновало сейчас Невелинга. Маленькая, слабенькая, но такая гнусная мыслишка, уколовшая его в самый первый момент после беглого прочтения содержимого пакета, лежащего теперь на столе перед ним, становилась все назойливей. Поначалу он отмахнулся от нее, решительно подавил ее в своем сознании — так она была абсурдна в своей дикости! Но она не исчезла окончательно, она возвращалась вновь и вновь, она жалила, жгла, и Невелинг понял, что проведет из-за нее вечер в муках и терзаниях, и есть лишь один выход, одно спасение: он должен немедленно ехать в офис, чтобы во всем разобраться самому.
Он появился в своем кабинете уже через полчаса и сразу же вызвал к себе дежурного по Системе, того самого, который взял на себя смелость направить ему домой злополучный пакет.
Дежурный явился немедленно, словно стоял в ожидании этого вызова за дверью. Он вошел с небольшим портфелем крокодиловой кожи, который держал под мышкой левой руки, придерживая его правой, готовый тотчас распахнуть портфель и выложить его содержимое на стол шефа. Был он мужчина лет сорока пяти, крепкий, мускулистый, с лицом профессионального боксера — скошенный назад низковатый лоб, приплюснутый нос, квадратные челюсти. Схожесть с боксером усиливалась короткой стрижкой на военный манер, подчеркивающей маленькие, плотно прижатые к черепу, плоские уши. И хотя на его лице невозможно было заметить ни проблеска интеллекта, в Системе он был известен как один из лучших аналитиков, которому поручались разработки самых деликатных и тонких операций. Именно под его начальством находился Невелинг-младший, а сам он был один из тех, на кого Невелинг-старший полагался больше других.
— Да, сэр! — пробасил он, войдя в комнату и попытавшись неуклюже вытянуться. — Слушаю, сэр!
— Что нового в квадрате «Зэт»?
— Объект стартовал и идет по своему курсу. Служба слежения ведет его согласно плану операции, сэр! Пока никаких неожиданностей.
— А это? — Еще больше помрачнев, Невелинг кивнул на лежащий перед ним серый пакет. — Что вы скажете об этом?
— Расследование ведется, сэр. У нас есть запись голоса того, кто звонил в газету. Решено установить тождество и…
— Значит, вы будете сравнивать с этой записью записи тысяч голосов, имеющихся в ваших досье? — раздраженно перебил его Невелинг. — А потом окажется, что ваша аппаратура исказила звук и подсовывает нам совсем не того человека, который нам нужен? Где пленка?
— Со мною, сэр. В портфеле.
— Оставьте ее мне. — Невелинг протянул руку за кассетой. — И можете идти. Я позову, когда вы мне понадобитесь!
Дежурный извлек из портфеля коробочку с магнитофонной кассетой, шагнул к столу шефа и аккуратно вложил ее в руку, протянутую Невелингом. Потом сделал шаг назад, тяжело, не по-строевому, повернулся на каблуках и хотел было уже покинуть кабинет, как голос шефа остановил его.
— Это… копия или оригинал?
— Копия, сэр! — поспешно обернулся дежурный. — С оригиналом еще предстоит работа, и я подумал, что…
ebooksa