Глава XV
где сумка с банкнотами полегчала еще на несколько тысяч фунтов стерлингов
Поезд подкатил к вокзалу. Паспарту первым выскочил из вагона, за ним последовал мистер Фогг, который поддерживал свою спутницу, помогая сойти с подножки. Он собирался отправиться прямо на гонконгский пакетбот, чтобы с комфортом устроить там миссис Ауду, которую он не хотел оставлять одну, так как помнил об опасностях, подстерегающих ее в этой стране.
Но когда наш джентльмен выходил из вокзала, к нему подошел полисмен.
– Мистер Филеас Фогг?
– Это я.
– А этот человек – ваш слуга? – полисмен указал на Паспарту.
– Да.
– Извольте следовать за мной. Оба!
Мистер Фогг ни единым жестом не выразил удивления. Этот полицейский был представителем закона, а закон для англичанина святыня. Паспарту со своими французскими замашками попробовал было возражать, но полисмен коснулся жезлом его плеча, а Филеас Фогг сделал ему знак подчиниться.
– Эта молодая дама может пойти с нами? – спросил мистер Фогг.
– Может, – отвечал полисмен.
Страж порядка усадил мистера Фогга, миссис Ауду и Паспарту в палькигари – это что-то вроде четырехколесной четырехместной коляски, запряженной парой лошадей, – и она тронулась. Путь занял минут двадцать, и пока ехали, никто не произнес ни слова.
Сначала коляска миновала «черный город» с узкими улочками, где ютилось в лачугах разноплеменное население, оборванное и чумазое. Потом въехали в европейские кварталы с веселыми кирпичными домами под кокосовыми пальмами, там, несмотря на ранний час уже попадались навстречу элегантные всадники и роскошные экипажи.
Пальки-гари остановилась перед зданием, с виду неказистым и вряд ли предназначенным для жилья. Полисмен приказал своим пленникам – такое определение здесь вполне уместно – выйти из коляски, отвел их в комнату с зарешеченными окнами и объявил:
– В половине девятого вы предстанете перед судьей Обадиа.
С тем он и удалился, заперев за собой дверь.
– Ну вот! Нас сцапали! – воскликнул Паспарту, опускаясь на скамью.
Тотчас миссис Ауда повернулась к мистеру Фоггу и, безуспешно стараясь скрыть смятение, проговорила дрогнувшим голосом:
– Вам следует оставить меня, сударь! Это из-за меня вас преследуют! За то, что вы меня спасли!