Воронцов поднял четверых: Губана и троих вяземских. Кудряшову тоже приказал собираться.
Брянский, узнав, что и ему предстоит ночная экспедиция в Аксиньину лощину, буркнул:
– Везёт мне как утопленнику. Из наряда в наряд.
Они встали на лыжи, взяли лопаты и пошли.
Ночь выдалась лунная. Ясной звёздной дымкой в небе неподвижно стоял Млечный Путь. Снег под лыжами искрился, звонко, морозно поскрипывал.
Пройдя километра три-четыре, они выбрались на опушку леса, по обрезу которой проходила траншея. Отрывал её здесь тот самый сводный батальон, о котором им рассказывали в деревне. Внизу, в лощине, чернела продолговатая коробка «гроба» – немецкого бронетранспортёра. Она и послужила им ориентиром.
– Копать будем здесь, здесь и здесь, – сказал Воронцов. – Кривцов, а ты прикинь, где могла быть позиция пулемётчиков. К «гробу» не подходить. Там мины, – и Воронцов снова принялся за лопату.
Кривцов был из вяземских. В списке Воронцова он числился пулемётчиком, первым номером станкового пулемёта «максим». Что ж, раз пулемётчик, пусть пулемёт и ищет.
Снег ещё не слежался. На лопате не держался. Через час работы Воронцов снял шинель. Пока ничего найти не удалось. Траншея была неглубокой, наполовину заваленной взрывами. Воронки виднелись там и тут. Округлыми лунками они темнели на снегу справа и слева от зигзага траншеи, которая дугой опоясывала лес.
– Ни черта мы тут не найдём, командир, – сказал Кудряшов и сел в снег. – Я уже весь мокрый.
– Копать дальше. Работать ещё час. Если ничего не найдём, перейдём на другой участок.
Подошёл Губан и сказал:
– Искать надо там, в лесу. Они ведь уходили туда. И винтовки если и побросали, то только там.
– Правильно, Губан! Именно так. Кто хоть раз бегал, тот знает, – и Кудряшов начал надевать лыжи. – Надо обследовать кусты и лощинки.
Воронцов упорно раскапывал траншею. Вскоре он и сам понял, что так можно расчистить всю её, до конца поля, но не найти ничего. И вот в отводной стрелковой ячейке он наткнулся на труп.
– Артиллерист, – позвал он копавшего рядом бойца, – подойди, помоги.
– Что? Нашёл?
– Нашёл.
Убитый стоял на коленях в своей ячейке, уткнувшись сплюснутым разбитым лицом в отвесную мёрзлую стенку. Они обкопали снег вокруг него и оттащили скрюченное тело в траншею.
– Куда ему попало? В лицо, что ли? – артиллерист осматривал тело. – Замороженный. Даже не пахнет. Ох, как летом трупы воняли!.. Одуреть можно от этого запаха. До сих пор в горле стоит. Курсант, что делать с ремнями? Срезать? Или снимать?