– Три обоймы.
– Возьмите ещё одну. – И Хаустов достал из подсумка горсть патронов для винтовки «маузер». – Учтите вот что: артиллеристы – народ в разведке неопытный, могут зашуметь по неосторожности, привлечь к себе внимание, а пулемётный расчёт именно для этого здесь и выставлен. И второе: если пулемётчики насторожатся и откроют огонь, это будет сигнал для миномётчиков. Наблюдатель тут же засечёт цели, и тогда нам отсюда не выбраться. Поэтому, если придётся стрелять, старайтесь остаться незамеченным. Вначале – первого номера…
Петров остался на краю оврага. Хаустов, якут Софрон, Колядёнков и артиллеристы ушли дальше. Вскоре они свернули в сухую протоку. Протока была мелкой. И разведчики поползли. Смирнов наблюдал то за их продвижением, то за расчётом немецких пулемётчиков. Потом сполз вниз. Вытащил сапёрную лопату и немного подкопал под обрывом. Так сидеть было удобнее и теплее. Ветер ходил поверху, а здесь, в густом сосняке было поуютнее.
Протоку, в которой исчезли разведчики, густо заплетали заросли ивняка и молодого осинника. Поэтому оставалась надежда, что их со стороны деревни не разглядит ни один наблюдатель.
Вскоре левее над полем прошелестела пара снарядов и ухнула где-то за деревней с перелётом. Вторая разорвалась уже точнее. В Малееве начался переполох.
Петров поднял винтовку: немецкие каски перемещались над маскировкой из сосновых веток в определённом порядке. Ствол пулемёта опустился. Значит, первый номер уже занял своё место. Его каска исчезла на мгновение и снова показалась. Он убрал часть маскировки. Петров увидел его лицо. Бледное пятно, которое прижимала к каске узкая полоска ремешка. Это и была цель номер один.
А тем временем на опушке леса возле Екатериновки, где полёг четвёртый взвод, старшина Звягин со своими людьми спешным порядком строил некое сооружение, очертания которого, впрочем, уже вырисовывались. В четырёхугольную яму были опущены обрезанные по нужному размеру венцы бани, которую разобрали в Екатериновке и привезли на санитарных повозках. Венцы сверху перекрыли. Подвели поперечную опорную балку и посредине подпёрли её бревном. Затем накатали ещё три ряда брёвен и начали сверху засыпать землёй. С западной и северо-западной сторон в приземистом срубе проделали узкие амбразуры. А внутри из досок соорудили столы, на которые тут же установили трофейный МГ, принесённый разведчиками с разъезда и нештатный ручной пулемёт Дегтярёва. Дот замаскировали еловым лапником и соломой. Сверху, над полуметровым слоем земли, заложили дёрном.
К пулемётам Мотовилов поставил самых лучших пулемётчиков.
Третья пара снарядов разорвалась в середине деревни. Там что-то загорелось.
Пулемётный расчёт замер и почти не двигался. Каски перестали перемещаться. Неподвижное пятно лица первого номера буквально окаменело. Неужели что-то заметили и теперь ждут удобного случая, чтобы положить разведку первой же очередью? Петров положил палец на скобу спуска. Скоба была холодной, но вскоре согрелась, и Петров перестал её чувствовать.
Разведчики выбрались из сухой протоки и двинулись по дну оврага назад.
– Глеб Борисович, а может, снять их? – Петров кивнул в сторону деревни, когда разведчики вернулись и Хаустов подполз к снайперу.
– Не время. Остаёшься здесь с Софроном. Дежурить по очереди.
– А винтовка? У него же…
– Он и без оптического прицела хорошо видит и стреляет из своей трёхлинейной не хуже вас. Следите, Петров, за оврагом. Он нам может снова понадобиться.
Уже начало заволакивать всё вокруг сизой мутью ранних осенних сумерек, когда со стороны Екатериновки послышался шум и наблюдатели увидели вереницу бойцов, пробиравшихся по натоптанной тропе. Их было пятеро. Впереди шёл Хаустов.
– Наступать на Малеево приказано отсюда, – сказал Хаустов, протискиваясь между сосёнками к окопу наблюдателей. – Наша задача – снять пулемётчиков. Стрелять придётся во время артобстрела, не раньше. Иначе сорвём атаку.
– Когда они начнут артподготовку?
– Взводы подойдут с минуту на минуту, а артиллеристы откроют огонь минут через десять-пятнадцать. Мотовилов уточнит на месте.
– Скоро стемнеет. Как в темноте стрелять?