После того как Кэлли перестала разговаривать со мной по телефону, я представляла себе, как когда-нибудь услышу от Мэгги подобные слова, и всегда ждала, что мне станет легче. Но нет, во мне вдруг просыпается приступ острой тоски по матери. Она так волновалась за нас с Джослин, что с годами эти волнения истощили, ослабили ее тело, забрав все изгибы и округлости, на которых в детстве часто покоилась моя голова.
Интересно, волнуется ли еще обо мне Аннетт, где бы она сейчас ни была. И, если я ее найду, увижу ли в ней еще хоть какие-то материнские черты.
После разговора с Мэгги я возвращаюсь в постель, но так и не могу уснуть. Когда утро сменяет ночь, я спускаюсь вниз, попутно замечая, что дверь в спальню Кэлли открыта и там никого нет.
На кухне, где Мэгги раскладывает уже остывшие маффины на тарелке, ее тоже нет.
– Доброе утро, милая.
– Привет, – отвечаю я, зевая. – А где Кэлли?
– По вторникам она работает в студии, – говорит Мэгги. – Учит детей вращению жезла в дошкольном лагере. Вернется домой к полудню.
Не хочу дожидаться, пока Кэлли вернется домой: я ведь еще не сходила к бывшей жене Джо Фейбера. Я надеялась застать ее до того, как она уйдет на работу, если бывшая миссис Фейбер вообще работает. Не хотелось бы с ней разминуться, иначе придется дожидаться, когда она придет обратно.
Мэгги допивает остатки кофе и ставит кружку на стол.
– Я в душ, а потом отнесу маффины Каучински. Если хочешь, пойдем вместе.
Во мне что-то как будто барахлит. Я вспоминаю, что после похорон не смогла даже подойти к семье Ариэль, и краснею от стыда.
Я запинаюсь, выговаривая слова.
– Я… собиралась перезвонить бабушке…
Технически это не совсем ложь. Со вчерашнего утра она оставила мне два голосовых сообщения.
– А, хорошо, – отвечает Мэгги. – Я все думала, когда ты с ней поговоришь. Наверняка она о тебе беспокоится.
Я улыбаюсь и возвращаюсь наверх. Мэгги обратила внимние, что я не разговаривала с бабушкой всю неделю, и я начинаю нервничать. Наверняка она заметила что-то еще. Но думать об этом мне не хочется.
Чувство вины по-прежнему терзает меня, когда я украдкой захожу в гараж за велосипедом Кэлли, дождавшись, пока Мэгги пойдет в душ. Вина, вина, вина. Я чувствую себя виноватой, потому что снова солгала Мэгги, хотя и так все время что-то от нее утаиваю. Я чувствую себя виноватой, потому что не звоню бабушке.
Порой мне кажется, что вина – единственное чувство, которое у меня осталось.
Сначала я замечаю церковь: грустное старое здание, окна разбиты и покрыты копотью. В 2001 году в подвале случился пожар от замыкания. Нужно быть человеком определенного склада ума, чтобы пятнадцать лет жить в доме напротив и не жаловаться, что это место до сих пор не снесли.
По другую сторону дороги стоит дом с забором-сеткой, протянувшимся по краю участка. Если вдруг кому-то захочется припарковаться на подъездной дорожке, придется выйти из машины и открыть ворота. Посреди дорожки, съехав на газон, стоит пикап с номерами Нью-Джерси.
ebooksa