Безумцы. Роман

Ришер умолкает, тяжело переводит дыхание.

Карцов пытается улыбнуться ей. Улыбки не получилось.

- Спасибо, Марта! Я задам несколько вопросов. Абст полностью доверяет Глюку и Вальтеру. Почему?

- Глюк - лучший пловец, отличный водолаз.

- И это все?

- Он убийца. Пятнадцать лет каторги…

- Что же он сделал?

- Топил людей. Это было нашумевшее дело. Фотографии преступника обошли все газеты. И я, как только увидела Глюка на острове, сразу его узнала, хотя он отрастил бороду. Он топил купальщиков, когда работал водолазом спасательной станции.

- Зачем?

- Потом он «разыскивал» трупы погибших и получал вознаграждение.

- И Абст вытащил его из тюрьмы? Глюк знает, что может туда вернуться?

- Да.

- А Вальтер?

- Такой же негодяй. Правда, в тюрьме он не сидел. Но Абст знает о нем что-то такое… Словом, он держит в руках и Вальтера.

- Вы говорили, что потеряли связь с подпольной группой. Однако в письмах домой можно было назвать нужное имя, сделать осторожный намек… Вы не использовали такую возможность?

- Я была связана только с руководителем группы. Дома о нем не знали. Да и вообще я не могла упомянуть его имя в письме: Абст тщательно проверяет всю корреспонденцию. Я пыталась уехать отсюда хоть ненадолго. Не удалось…

- Теперь о пловцах… - Карцов как бы продолжает прерванную мысль. - А вдруг этим несчастным можно вернуть память, волю? Сначала я искал возможность уничтожить грот вместе с его обитателями. Сейчас понимаю: обязательно следует допросить Абста. Как ваше мнение?

- Вряд ли Абст что-нибудь скажет. Но речь идет о двадцати трех жизнях, и попытка должна быть сделана.

- Именно так. И надо спешить! Мне устраивают все новые провокации и ловушки - Глюк и Вальтер где попало бросают свои пистолеты: бери, действуй! Однажды я изловчился и проверил патроны парабеллума Глюка, «забытого» на площадке. Они были холостые! Абст и его помощники то и дело заходят в пещеру пловцов, чтобы посмотреть, чем я там занимаюсь. Один из них обязательно торчит в дверях, когда я кормлю группу или укладываю ее спать. Даже ночью я слышу, как кто-то подкрадывается к двери и долго стоит там, прислушиваясь…

Карцов сидит с опущенной головой, положив руки на колени, сосредоточенный, мрачный. Теперь он должен сказать Марте нечто, касающееся только их одних, сказать немедленно, так как неизвестно, будет ли для этого другая возможность.